Однако у меня был ещё один звонок, который я попросту не услышал. Взглянув на экран мобильника, оказалось, что это был Максим, работавший со мной вместе в магазине электроники. Я не появлялся там уже пару дней и был готов не появляться вовсе. Мы не знакомы с Максимом, он никем мне не приходился, кроме как человеком, который только что хотел мне сообщить, что меня могут выкинуть с работы.
– Тебя на рабочем месте не было уже два дня. Я подменял тебя всё это время, а зарплата всё равно тебе придёт… Не подавишься ею?
– Думаю, нет, – ответил я, надевая чёрную футболку.
– Короче, Влад, я так тебе скажу: не придёшь завтра, то я больше прикрывать тебя не стану. У людей, если ты не знал, терпение не резиновое. У всего есть пределы. Так что, надеюсь, ты меня понял.
– Нет. Не понял. И завтра я не приду. И послезавтра…
– Я так понимаю, ты хочешь увольнение? – спросил Максим. – Мне передать это директору?
– Да. Будь так любезен.
– Ну ты, конечно, идиот. Зарплата была бы всего через неделю. Потерпел бы, да ушёл.
– А у меня тоже нет больше терпения. И не тебе меня судить. До свидания.
Эта работа лишь бы усилила мою усталость и ещё больше заставила бы ненавидеть этот мир. В первые дни, когда я только устроился, коллектив мне тут же не пришёлся по вкусу. Все эти люди, давно там работавшие, имеющие свои правила, начали судить меня за, практически, всё. Отчасти я и сам видел свою вину: мой внешний вид не соответствовал норме, я не во всём разбирался, однако мне всего лишь хотелось ко всему привыкнуть. После месяца работы я ощутил стресс, ломавший меня более усердно, чем до этого момента. Меня долго не было за кассой, я приходил поздно, уходил рано и не заботился о том, что кому-то вообще есть до меня дело. А деньги, которые получали все, никого не удовлетворяли. Оправдания мне нет, я именно такой человек и не пытаюсь найти себе предлог, чтобы перед кем-то объясниться. Ведь теперь я знаю, что эти попытки начать жизнь с чистого листа – ложь. Их нет, как и не осталось хоть пары стараний, чтобы всё исправить. Работой я только прикрывался, считая, что она мне поможет. И когда я осознал это, то сразу же ощутил смех сквозь собственные слёзы.
Несмотря на все проблемы, связанные с этой работай, хоть какие-то деньги я всё же получал. В данный момент у меня руках было почти тридцать тысяч, которые я просто не знал, на что потратить. И, взяв одну тысячу, решился уходить из дома, накинув поверх себя куртку.
На улице стало холоднее, чем вчера. Всё становилось темнее, а мрачные тучи почти ушли с горизонта, ведь вместо них появлялось синее небо, заполнявшееся приходом звёзд. Я продвигался через всё те же лужи, после которых мои кроссовки намокали, и вся вода скопилась в носках. Ветер прыгал то в одну, то в другую сторону, и скрыться от него было невозможно. Загорались столбы, пропадали голые деревья, а свет от автомобильных фар становился гораздо ярче, чем до этого момента. Я оказался на небольшом рынке, заполненным разноцветными огнями, где увидел цветочный магазин скромных размеров. Над ним висела горящая фиолетовым оттенком вывеска с красиво смастерённым шрифтом. Открыв дверь и появившись в этом светлом, чуть ли не белоснежном месте, в мой нос со скоростью света влетали ароматные запахи душистых цветов. От взгляда на них мне становилось приятнее жить, но тут же мысли о том, что эти цветы я беру для чужой девушки… а не для своей, заставили меня слегка вздохнуть и подойти к столу.
Девушка, поприветствовавшая меня, предложила мне богатый выбор сорванных растений.
– А вы кому берёте? Маме, бабушке, сестре или девушке?
– Просто девушке. Возможно, подруге.
– Тогда могу предложить вам герберы, орхидеи, лилии.. Есть ещё розы: красные, белые и жёлтые.
– Дайте розы. Жёлтые.
Заплатив, я вышел из магазина с тремя жёлтыми, обвязанными красной ленточкой розами и устремился к дому Елизаветы как можно скорее, чтобы не опоздать. Пройдя через несколько улиц, передо мной уже показался похожий из её описаний дом. И, набрав номер квартиры, мне ответила сама хозяйка: