Владислав упёр колени в землю. Он думал о смерти. В его голове рисовались целые сцены собственного убийства. Однако он всегда понимал, что давно уничтожил себя. В этой яме зароют его. Это его труп будет выброшен, на него сбросят тонну песка и грязи. Это о нём больше никогда не вспомнит жизнь.
Григорий стоял рядом с лопатой. Его рыжеволосый друг, по имени Сергей, находился вблизи, наготове с заряженным автоматом.
– Ты решил взять с собой товарища? – заметил Григорий. – А он хоть знает, на что шёл за тобой? Weiß er das?
Опушенная голова поднялась вверх. Он смотрел в глаза Григорию. Умолял пощадить их. Умолял убить только его.
– Ты вляпался в дерьмо. В такое дерьмо, которое никакой щёткой уже не сотрёшь. А сначала ведь просто вступился за своего Руслана… И вот куда тебя это привело. Посмотри, Владислав. Оглянись, пожалуйста. Что ты видишь?
Он узрел повисшую в небе луну размером с монету. Но полностью увидеть её не получалось. Верхушки деревьев загораживали этот обзор. Владислав направил глаза вперёд. Здесь могилы. Надгробья. Кладбище.
– Не только ты поступил глупо. И она в том числе…
Ирина Коробкина не могла дышать, смотря на всё это. Для такого количества слёз не хватит и целого ведра. С глаз стекла вся тушь, они стали чёрными, как лицо Владислава. Она не имела ни единой возможности постоять за себя, за свою жизнь. Как и Владислав. Как и его друг, который пошёл за ним.
– Эта сучка разболтала очень важную информацию. Теперь за мной след, по всюду, блядь. Везде хвосты. Меня хотят поймать и сделать то же, что я сделаю сейчас. Да. Я заслужил это. Но мне всё равно не хочется умирать. Увы, смерть – это необходимая вещь. Для человека она слишком обыденная. Чувство власти стоит лишних сил, чтобы убить. Оставить планету без одной особи. По мне так это слишком манит к подобному…
Григорий взял у Сергея оружие.
– Шаг вперёд!
Им пришлось встать и подойти к яме ближе. Владислав оглянулся на Льва. Страх на его лице был непередаваем. Он никогда бы не подумал о таком исходе своей жизни. Всё что угодно. Но это – никогда. Он винил себя за тот поступок. Винил, что не прошёл мимо чёрного дрозда.
Они стояли с нагнутыми головами. Слышали только плачь Ирины. Григорий оттянул затвор автомата. Щелчок проскочил по их ушам. Каждая из жертв оцепенела от ужаса. Они ждали, когда их тела скинут вниз. Григорий в упор расстрелял продавщицу, всадив в неё все имеющиеся пули в рожке.
Она кричала, когда чувствовала, как патроны проникают внутрь её тела и со стремительной скоростью из него вылетают. Владислав был ошеломлён. Вернулась головная боль, заложило уши. А вместе с этим от увиденного кошмара к горлу поступала рвота. Лев не выдержал и вновь спустился на колени. От страха он терял сознание.
Ирина безжалостно убита. Когда она издала последнее дыхание, слёзы прекратились. Открытые глаза всё видели. Сергей затащил её тело в яму, взяв обе ноги в свои руки. Григорий отдал тому автомат и подобрал лопату, воткнутую в кучу. Он бросил её Владиславу под ноги.
– Закапывай и побыстрее.
Другого выхода не оставалось. Ноги тряслись, всё ещё тошнило от увиденного. Владислав подошёл к краю этой могилы. Он смотрел на труп невинной Ирины, женщины, только что зверски расстрелянной. Одежда запачкана кровью, продырявлена пулями. Его руки вцепились в черенок лопаты. Он медленно сбрасывал песок на её тело.
– Я хочу от тебя последнее… – сказал Григорий, стоя у него за спиной. – Ты ещё можешь попытать удачу, парень. Не надейся больше на Руслана. Он больше не сможет мне позвонить и заключить какую-то сделку. Руслана больше нет.
Он не верил. Не хотел верить.
– Нужна одна тачка. Тёмно-синяя, белая наклейка на лобовом, – Григорий закурил сигарету. В огоньке пламени просвечивалось его лицо. Но оно тут же скрывалось за пеленой табачного дыма. – В ней четыре мешка. Если удастся, отнести мне их в гараж. Машина стоит на «Аллее», там, где когда-то судьба свела нас…
ГЛАВА XIII. Ночь
«Жизнь – штука опасная. И жестокая. Ей наплевать на то, что ты главный герой и что у любой истории должен быть счастливый конец. В обычной жизни происходит много всего плохого. Люди умирают. Битвы проигрываются. Зло часто побеждает добро» – Даррен Шен.
В постоянно расплывавшейся луже он видел своё отражение. Рано или поздно человек переступает через эту лужу, уходит дальше и не вспоминает о ней. Но когда на воде под твоими ногами появляешься ты сам, то возникает страх. Не из-за того, что ты оказался внизу, под самим собой, словно слишком маленький для этого мира. А из-за того, каким ты стал. Видеть себя и ненавидеть – это мучительнее, чем испытывать физическую боль. Твоё лицо плывёт по течению и скатывается в водосточную канаву, где ты себя уже не найдёшь, а тебя оттуда никто не достанет. Он смотрит. Он наклоняется, чтобы чётче рассмотреть, понаблюдать за этим явлением. И вдруг осознает, что это отражение – не его. Здесь нет настоящего, каковым он на самом деле больше не является. Потерянность. Ожесточённость. Все эти слова для него чужие, он никогда и не знал о них. И, понимая это, размышляя над своей судьбой, он кладёт голову на грудь, опустив пальцы к луже. Он притрагивается к каплям мёрзлого дождя, проводя ладонью по спустившимся с небес слезам. Его глаза замечают руки. Чёрные от налетевшей на них краски бинты уже никогда не просохнут. В них так много воды и крови, так много пережитой и причинённой жестокости, что их бы в пору выбросить. Но он не выбрасывает. Для него каждая вещь является памятью. Как и та девушка, его самая близкая и дорогая девушка, которую он хочет забыть, ведь только так у него появится воля, вновь возникнет контроль над собой. Однако он не в состоянии. Он не подчиняется себе, он не способен себя контролировать. Власть у иного, он всего лишь оболочка. Всё, что у него осталось – это память, зарытая в участке головного мозга. И когда осознание этого настолько сильно надавило на его восприятие всего живого, даже на собственные действия, он перестал бродить по кругу. Бессмысленно, сказал себе он. Воспоминания очень быстро бегают. Я ни за что не успею улизнуть.