- Фубуки, мне жаль! Я всем сердцем с вами. Я с вами.
Я уже приближалась к ней, протягивая дрожащую руку дружбы, когда увидела обращенный на меня ее взгляд, переполненный гневом. Ее голос, неузнаваемый в охватившей ее ярости, прорычал:
- Как вы смеете? Как вы смеете?
Должно быть, я совершенно не блистала умом в этот день, потому что принялась объяснять ей:
- Я не хотела вам надоедать, я просто хотела выразить вам свою дружбу...
В припадке ненависти, она оттолкнула мою руку, как турникет и крикнула:
- Да замолчите ли вы? Да уйдете ли вы, наконец?
Делать этого я явно не собиралась, потому что застыла на месте.
Она шагнула ко мне, Хиросима была в ее правом глазу и Нагасаки в левом. Я уверена: если бы она могла убить меня, она бы не колебалась.
Наконец, до меня дошло, что мне нужно было делать, и убралась восвояси.
Вернувшись в офис, я провела остаток дня, симулируя ничтожное занятие и анализируя собственную глупость, обширную область для размышления, если она действительно имела место.
Фубуки была глубоко унижена на глазах своих коллег. Единственную вещь, которую она могла от нас скрыть, последний бастион чести, который она смогла сохранить, были ее слезы. Она нашла силы, чтобы не заплакать в нашем присутствии.
И я, ума-палата, побежала смотреть на ее рыдания. Как будто я хотела до конца упиться ее позором. Она никогда не смогла бы понять, поверить, допустить, что мой поступок был продиктован нелепым сочувствием.
Час спустя несчастная снова сидела за своим столом. Никто не взглянул на нее. Она посмотрела на меня, и ее сухие глаза сверкали ненавистью. В них было написано: "Ты-то ничего не теряешь от ожидания".
Потом она принялась за свою работу, как ни в чем не бывало, предоставив мне истолковывать сентенцию.
Было ясно, что по ее мнению, мое поведение являлось мщением чистой воды. Она знала, что в прошлом дурно обращалась со мной. Для нее не было сомнений, что моей единственной целью была месть. Если я пришла посмотреть на ее слезы в туалете, значит, хотела получить то, что мне причиталось.
Мне так хотелось разуверить ее, сказать ей: "Хорошо, это было глупо и неловко, но заклинаю вас верить мне: у меня не было иного мотива, кроме доброго, смелого и глупого сострадания. Совсем недавно я злилась на вас, это правда, но, однако, когда я увидела вас так глубоко униженной, во мне не осталось места ни для чего, кроме сочувствия. И вы, такая утонченная, можете ли вы сомневаться в том, что на этом предприятии, нет, на этой планете, есть кто-нибудь, кто восхищается вами так же, как я?"
Я никогда не узнаю, как бы она отреагировала на такое заявление.
На следующий день Фубуки встретила меня олимпийским спокойствием. "Она пришла в себя, ей лучше", подумала я.
Она степенно объявила мне:
- У меня для вас новая должность. Следуйте за мной.
Мы вместе вышли из кабинета. Меня это слегка взволновало: моя новая работа не связана с бухгалтерией? Что бы это могло быть? И куда она меня ведет?
Просветление снизошло на меня, когда я увидела, что мы движемся в сторону туалетов. Да нет, подумала я. В последнюю секунду мы, конечно, повернем направо или налево, чтобы пройти в другой кабинет.
Мы не свернули ни вправо, ни влево. Она отвела меня прямо в туалет.
"Наверное, она привела меня в это уединенное место, чтобы поговорить о вчерашнем", подумала я.
Опять нет. Она невозмутимо провозгласила:
- Вот ваше новое место работы.
С уверенным видом она очень профессионально продемонстрировала мне те жесты, которые мне предстояло усвоить. Нужно было менять полотенце для рук на "чистое и сухое", когда оно было полностью использовано; нужно было следить за наличием туалетной бумаги в кабинках, - для этого она вручила мне драгоценный ключ от чуланчика, где хранились эти сокровища под охраной от посягательств служащих Юмимото, предметом вожделения которых они, без сомнения, являлись.
Гвоздем программы стал момент, когда это прелестное создание, деликатно обхватив ладонью щетку для унитаза, стала со всей серьезностью объяснять мне, как с ней обращаться, - неужели она думала, что мне это неизвестно? Никогда бы не подумала, что мне придется однажды лицезреть эту богиню с подобным инструментом в руках. А уж тем более при вручении мне этого скипетра.
Совершенно ошеломленная я спросила:
- На чье место я заступаю?
- Ни на чье. Горничные делают эту работу вечером.
- Они уволились?
- Нет. Но вы должны были заметить, что их ночной работы не достаточно. Нередко в течение дня не хватает чистого полотенца или туалетной бумаги в кабинках, или унитаз остается не вымытым до вечера. Это ставит нас в неловкое положение, когда мы принимаем у себя представителей других компаний.
На мгновение я задумалась, что больше стесняло служащих Юмимото: вид унитаза, испачканного его коллегой или гостем. Я не успела найти ответ на этот вопрос, касающийся правил этикета, потому что Фубуки сказала, мило улыбаясь:
- Отныне, благодаря вам мы больше не будем испытывать неудобств.
И она ушла. Я стояла одна на месте моего повышения, изумленная, опустив руки. И тогда дверь опять распахнулась, и снова появилась Фубуки. Как в спектакле, она вернулась, чтобы добить меня:
- Я забыла: само собой разумеется, что ваши обязанности распространяются также на мужские туалеты.
Резюмируем ситуацию. В детстве я хотела стать Богом. Очень быстро я поняла, что это было слишком и, слегка разбавив вино благословенной водой, решила стать Иисусом. Скоро я осознала, что и здесь завысила свои амбиции, и согласилась стать мучеником, когда вырасту.
Став взрослой, я убедила себя поумерить манию величия и решила поработать переводчицей в японской фирме. Увы, для меня это было слишком хорошо, мне пришлось спуститься ниже и стать бухгалтером. Но мое молниеносное социальное падение совершенно не имело тормозов. И я была переведена на самый ничтожный пост. К сожалению, - и я должна была это предвидеть, - самый ничтожный пост был еще слишком хорош для меня. И тогда я получила свое последнее назначение: я стала мойщицей унитазов.