- Тогда ясно. Не нужно им пользоваться. Оно дает не совсем точный результат.
- Господин Саито, без этого мне понадобится несколько часов, чтобы справиться с работой.
- Ну, и в чем проблема? -- улыбнулся он. -- Вам ведь и так нечего делать.
Я поняла, что это было моим наказанием за историю с календарями, и отправилась к ксероксу как на каторгу. Каждый раз мне нужно было поднимать крышку, аккуратно класть страницу, нажимать на кнопку, затем проверять результат. Было пятнадцать часов, когда я прибыла в мой эргастул*. В девятнадцать часов моя работа еще не была закончена. Время от времени приходили служащие, если им нужно было сделать более десяти копий, я смиренно просила их воспользоваться машиной, установленной в другом конце коридора.
Взглянув на содержимое документов, я подумала, что умру со смеху, увидев, что речь шла о правилах гольф-клуба, членом которого являлся господин Саито.
Мгновение спустя, я уже готова была заплакать при мысли о бедных невинных деревьях, которые губил мой начальник, подвергая меня наказанию. Я представляла японские леса моего детства, клены, криптомерии и гинкго, срубленные с единственной целью наказать такое незначительное существо, как я. И я вспомнила, что фамилия Фубуки означала "лес".
Однажды пришел господин Тенси, который руководил отделом молочных продуктов. Его должность равнялась по статусу должности господина Саито, который в свою очередь являлся руководителем бухгалтерии. Я посмотрела на него с удивлением: неужели начальник его ранга не мог поручить кому-нибудь сделать ксерокопии?
Он ответил на мой немой вопрос:
- Уже восемь вечера. Я единственный из моего отдела, кто еще на работе. Скажите, почему вы не пользуетесь поглотителем?
Вежливо улыбаясь, я объяснила ему, что таковы были экстренные инструкции господина Саито.
- Понимаю, - ответил он сочувственным тоном.
Немного поразмыслив, он спросил меня:
1. Вы бельгийка, не правда ли?
- Да.
- Удачно складывается. У меня очень интересный проект с вашей страной. Не согласились бы вы провести для меня кое-какие исследования?
Я посмотрела на него как на мессию. Он объяснил, что один бельгийский кооператив разработал новый метод по удалению жиров из сливочного масла.
- Я верю в облегченное масло, - сказал он. -- За ним будущее.
Я тут же сочинила себе точку зрения:
- Я сама всегда так думала!
- Зайдите завтра ко мне в кабинет.
Не помню, как я закончила свою работу. Великая карьера открывалась передо мной. Я положила стопку листов А4 на стол господина Саито и с триумфом удалилась.
На следующий день, когда я явилась в компанию Юмимото, Фубуки сказала мне с испуганным видом:
- Господин Саито хочет, чтобы вы снова сделали копии. Он находит их неровными.
Я расхохоталась и объяснила моей коллеге ту игру, которую затеял наш шеф.
- Я уверена, что он даже не взглянул на новые ксерокопии. Я сделала их по одной, выверяя до миллиметра. Не знаю, сколько часов у меня это заняло, и все это правила гольф-клуба!
Фубуки мягко и возмущенно посочувствовала мне:
- Он вас мучает!
Я успокоила ее.
- Не волнуйтесь. Он меня забавляет.
Я вернулась к копировальному аппарату, с которым была почти уже на "ты" и доверила свою работу автоматике: я была уверена, что господин Саито вынес свой вердикт, даже не взглянув на мою работу. Взволнованно улыбнувшись, я подумала о Фубуки: "Как она добра! Какое счастье, что она работает здесь!"
Честно говоря, новое поручение господина Саито было как нельзя кстати: накануне я провела семь часов, копируя по одной тысячу страниц. Это предоставляло мне превосходное алиби на то время, что я проведу в офисе господина Тенси. Поглотитель выполнил свою задачу за десять минут. Я отнесла кипу листов в кабинет шефа и удрала в отдел молочных продуктов.
Господин Тенси вручил мне координаты бельгийского кооператива.
- Мне понадобится полный отчет, по возможности самый подробный, в том, что касается этого облегченного масла. Вы можете расположиться в кабинете господина Саитамы, он в служебной командировке.
"Тенси" означает "ангел": я подумала, что господину Тенси прекрасно подходило его имя. Он не только давал мне шанс, но и не обременял меня никакими инструкциями, тем самым, предоставляя мне карт-бланш, что в Японии является исключительной вещью. Он проявил инициативу, не спросив ничьего мнения, для него это был огромный риск.
Я прекрасно отдавала себе в этом отчет. Потому-то я сразу почувствовала безграничную преданность господину Тенси, преданность, которую каждый японец обязан испытывать по отношению к своему начальнику и которую я была не в силах испытывать к господину Саито и господину Омоши. Господин Тенси внезапно стал моим капитаном, моим военачальником, я была готова драться за него до конца, как самурай.
Итак, я вступила в бой с облегченным маслом. Разница во времени не позволяла мне сразу же позвонить в Бельгию, и я начала наводить справки о японских центрах потребления и прочих министерствах здравоохранения, чтобы узнать, как развивались гастрономические вкусы населения по отношению к сливочному маслу и какое влияние оказывали эти изменения на содержание холестерина в крови нации. Выходило, что японцы потребляли все больше и больше масла, а полнота и сердечные болезни не переставали захватывать территорию страны восходящего солнца.
Когда подошло время, я позвонила в маленький бельгийский кооператив. Родной акцент на другом конце провода несказанно взволновал меня. Мой соотечественник, польщенный звонком из Японии, продемонстрировал прекрасную компетенцию. Десять минут спустя я получала двадцать страниц факса с подробным описанием на французском языке нового метода по производству облегченного масла, права на который принадлежали бельгийскому кооперативу.
Я составила отчет века. Начинался он исследованием рынка: потребление японцами сливочного масла, развитие с 1950 года, параллельное ухудшение здоровья, связанное с чрезмерным усвоением масляных жиров. Затем, я описывала устаревшие методы извлечения жиров, новую бельгийскую технологию, значительные преимущества и т.д. Поскольку я должна была написать все это по-английски, то унесла работу домой: мне нужен был словарь, чтобы перевести технические термины. Всю ночь я не спала.