Только я не знаю, какую именно водку мы пили, а мне кажется, что у Саскии дорогой вкус.
– Повторить? – спрашивает девушка за барной стойкой до того, как я успеваю открыть рот.
– Да, – киваю я с облегчением.
Чуть дальше за барной стойкой сидят Дейл и Брент. Барменша болтает с ними, готовя мой заказ. На ней маленькое черное платье и сапоги на тонких каблуках, и парни разглядывают ее ноги. Она маленького роста и на самом деле хорошенькая – длинные черные волосы, сильно накрашенные глаза. Я слышу, как она говорит. Акцент сильный, гораздо сильнее моего. Судя по нему, она из Ньюкасла. Я проникаюсь к ней симпатией – она с севера, как и я.
Дейл говорит что-то, что заставляет ее закатить глаза. Она отвечает, и он демонстративно опускает голову, притворяясь, будто ему стыдно. Брент хохочет и шлепает Дейла по спине.
Барменша приносит мой заказ. Мне ее жалко – каждый вечер приходится разговаривать с посетителями, которые пристают и заигрывают с ней, в особенности с типами с такой впечатляющей внешностью, как у Дейла, с его дредами и пирсингом. Наверное, ее уже от них тошнит.
Она ставит для меня рюмки на поднос, и я вижу загадочную улыбку, которая ненадолго появляется у нее на губах, и понимаю свою ошибку. Это она играет с ними. И она точно знает, как нужно себя с ними вести.
– Вот ваш заказ, – говорит она мне. – Десять евро.
Я в сомнениях. Выпивка на горнолыжных курортах стоит очень дорого, и я ожидала, что заказ как минимум потянет на пятьдесят евро. Барменша ошиблась, потому что ее отвлекли Дейл с Брентом, и если я ничего не скажу, разницу вычтут у нее из зарплаты.
– Наверное, вы ошиблись.
– Нет, все правильно, – на ее красивом лице появляется раздражение.
Хорошо. Я, по крайней мере, попыталась. Я даю ей десять евро.
Она пробивает чек, уголком глаза смотрит на парней и поправляет волосы. Всем своим поведением она говорит им: «Я не заинтересована». Я смотрю, словно очарованная, как Дейл склоняется в ее сторону, чуть ли не всем корпусом ложась на стойку. Рукава у него закатаны и видны руки в татуировках. Он зовет ее. Она снова улыбается сама себе и притворяется, будто не слышит.
Я никогда так не играла с парнями. Не знаю как.
Она показывает пальцем на мои рюмки, ноготь на пальце накрашен блестящим красным лаком. Она что-то говорит, но я не слышу.
– Простите?
– Водка вот здесь.
Что?
Ужасающая мысль появляется в моем затуманенном алкоголем сознании. Но Саския не стала бы этого делать.
Или как раз стала?
Глава 7
Наши дни
Мы выбегаем в холодный темный коридор. Корзина, в которой мы оставили свои телефоны, пуста.
– Кто их взял? – Голос Кертиса звучит угрожающе.
– У меня был совершенно новый телефон, – говорит Хизер, которая готова вот-вот разрыдаться. – В нем все мои рабочие контакты.
– Успокойся, – поворачивается к ней Дейл. – Мы его найдем.
Кажется, что все в замешательстве.
Я стою в коридоре, смотрю в одну сторону, потом в другую. Один из этих четверых забрал телефоны или в здании есть кто-то еще? Жаль, что я не могу трезво мыслить. Происходящее не имеет смысла. Я не понимаю, что происходит. Я уже чувствую опьянение, спасибо выпитому виски. Алкоголь на этой высоте действует гораздо сильнее, да еще и на голодный желудок
– Мы можем определить, кто не брал телефоны, – заявляю я. – Кто не выходил из зала? Я выходила в туалет до того, как началась игра.
– А ты видела телефоны в корзинке? – спрашивает Кертис.
Я напряженно думаю.
– Не помню, – признаюсь я.
– Я ходил за выпивкой, – говорит Дейл. – И я тоже не обратил внимания. – Дейл поворачивается к Кертису. – А ты зачем выходил?
– Надо было позвонить, – отвечает Кертис. – Потом в туалет.
– Кому ты звонил? – спрашиваю я.
Кертис вопросительно приподнимает брови, словно говоря, что это не мое дело.
– Ну? – не отстает Дейл.
– Почему это имеет значение? – спрашивает Кертис.
– Может иметь, – заявляет Дейл.
Кертис бросает гневный взгляд в мою сторону.
– Маме.
– Я выходил два раза, – сообщает Брент.
– А Хизер выходила только что, – говорю я. – Проклятье! Любой из нас мог их взять.
– И что потом? – спрашивает Кертис.
– Наверное, где-то их спрятал, – говорю я.
Все смотрят на сумку Хизер. Она – единственная из нас, кто принес сюда сумку.
Мне тридцать три года, и у меня нет ни одной дамской сумочки. Один раз я все-таки купила сумочку – чтобы сходить на свадьбу моей подруги Кейт. «Не смей заявиться ко мне на свадьбу со своим рюкзаком, Милла», – написала она от руки на приглашении. Сумочка была зеленовато-голубого цвета – под цвет моего платья подружки невесты, и я чувствовала себя с ней до смешного нелепо, как маленькая девочка, разодевшаяся, как взрослая. Сразу же после свадьбы я отдала ее в местную благотворительную организацию.