Она показывает мне кольцо.
– Вы поженились? – спрашиваю я. – Поздравляю!
– Три года назад, – отвечает она, и ее акцент кажется более сильным, чем когда-либо. Она из Ньюкасла, и по ее речи это сразу понятно.
Брент и Кертис хлопают Дейла по спине.
– Долго же ты собирался сделать ей предложение, братишка, – говорит Брент. Мне кажется, что и его лондонский акцент стал сильнее.
– На самом деле это я сделала ему предложение, – огрызается Хизер.
Дверца вагончика канатной дороги открывается со скрипом. Появляется сотрудник курорта в низко надвинутой на глаза форменной черной шапочке, подходит к нам сзади, волоча ноги. Он проверяет наши имена по списку, который закреплен на доске-планшете с зажимом, потом жестом приглашает нас зайти в вагончик.
Все остальные проходят мимо меня.
– Больше никого не будет? – спрашиваю я, пытаясь выиграть время.
Кажется, что оператор подъемника больше никого не ждет. Он почему-то кажется мне знакомым.
Все остальные уже зашли в вагончик. Я неохотно присоединяюсь к ним.
– А кто еще мог бы быть? – спрашивает Кертис.
– Да, больше некому, – соглашаюсь я. Были еще люди, которые когда-то с нами катались, но они приходили и уходили, а из нашей изначальной компании остались только мы пятеро.
Или, правильнее будет сказать, только мы еще можем кататься.
На меня накатывает чувство вины. Она никогда больше не сможет ходить.
Оператор подъемника захлопывает дверцу. Я пытаюсь рассмотреть его лицо, но до того, как успеваю это сделать, он отворачивается, уходит с причальной платформы и исчезает в своей будке.
Вагончик начинает движение. Вместе с остальными, я как завороженная и затаив дыхание смотрю сквозь оргстекло. Мы летим над вершинами елей вверх, в горы, в угасающем свете дня. Странно видеть черную землю и траву внизу. Раньше был только снег. Я пытаюсь разглядеть сурков, но они, вероятно, спят. Мы пролетаем над скалой, и крошечная деревенька Ле-Роше исчезает из виду.
Я испытываю странные чувства, когда еду в этом подвешенном к тросу вагончике, а за окнами меняется пейзаж. Мне кажется, что мы не поднимаемся в горы, а путешествуем назад во времени. И я не знаю, готова ли я к встрече с прошлым.
Слишком поздно. Вагончик уже подходит к промежуточной причальной платформе. Мы выходим и вытаскиваем наш багаж. Здесь холоднее, а там, куда мы направляемся, будет еще холоднее. На ветру реет французский флаг. Плато безлюдно. Здесь уже нет коричневых и зеленых пятен, все белое. Выше будет только снег.
– Я думал, что к этому времени и долину уже завалит снегом, – говорит Брент.
Кертис кивает.
– Вот тебе и глобальное потепление.
Зимой это место становится центром горнолыжного курорта, во все стороны двигаются кресельные подъемники и кабины, но сегодня работает только один.
Хафпайп был прямо здесь, рядом с этим маленьким домиком. Сейчас же это место, скорее, напоминает длинную грязную канаву U-образной формы. Но у меня в сознании остался другой образ с чисто-белыми стенами. Это был лучший хафпайп в Европе в то время, и благодаря ему мы все тогда и встретились.
Боже, сколько воспоминаний. По коже побежали мурашки. Вспоминаю нас, таких молодых и веселых. Нас пятерых.
И еще двоих, которых нет.
Налетает порыв холодного ветра, треплет мои волосы, и они хлещут меня по лицу. Я застегиваю молнию на куртке до самого подбородка и спешу вслед за остальными.
«Пузырь»[2] поднимет нас почти на три с половиной тысячи метров над уровнем моря. Ледник Дьябль – один из самых высоко расположенных горнолыжных курортов во Франции. Блестящие оранжевые кабинки свисают с троса, напоминая рождественские елочные игрушки. Кертис заходит в ближайшую открытую кабинку.
Хизер тянет Дейла за руку.
– Давай поедем отдельно, – предлагает она.
– Нет, – говорит Дейл. – Заходи в эту. Мы все поместимся.
– Места полно, – поддерживает его Кертис и широким жестом обводит кабинку.
Судя по выражению лица, Хизер сомневается, и я ее понимаю. Эти маленькие кабинки теоретически рассчитаны на шесть человек, но мы с багажом. От того тесно. А из-за дурацкого чемодана, который она зачем-то притащила с собой, еще теснее.
Слишком высокий Брент наклоняется, чтобы войти.
– Ты можешь сесть ко мне на колени, Милла, – предлагает он. – Давай сюда сумку со сноубордом.
– У тебя на коленях может разместиться Дейл, – говорю я. – А я сяду здесь.
В результате Хизер оказывается на коленях у Дейла, рядом с ними сидит Кертис. Мы с Брентом устраиваемся напротив, в проход свалены сумки. И не только в проход, а везде вокруг нас. Дейл выглядит странно без своих дредов. У него нордический типаж, и он всегда напоминал мне викинга. А теперь он скорее выглядит как ведущий какой-нибудь телевикторины.