— Ты уверена? — засомневался Джимми.
— А в чем, собственно, дело?
— Я просто поспорил с одним другом...
— Может, когда-нибудь расскажешь, кто выиграл спор.
— Может быть.
— Буду следить за погодой. Не удивлюсь, если не сегодня-завтра ад замерзнет.
— Тогда пойдем кататься на коньках.
— Жаль, что ты не остался на вечеринке. После твоего ухода все разладилось. Твои мать и отец поспорили, а Оливия выглядела абсолютно разбитой. Я зашла за ней в дамскую комнату, она нервно ползала по полу — сказала, что потеряла бриллиантовую сережку. Я взялась ей помочь, но мы так ее и не нашли. Хотя я уверена, из-за тебя она расстроилась в сто раз сильней, чем из-за серьги. Ты просто разгромил вечеринку, Джимми. Джонатан слинял примерно через час после тебя, даже с гостями не попрощался.
Джимми чуть было не выронил трубку.
— Что ты сказала? Повтори!
— У него есть собственный частный лифт в операционной. Он спускается к подземному гаражу. Некоторые пациенты не хотят светиться после хирургических вмешательств, поэтому пользуются им. — Мишелл прокашлялась. — Джонатан обычно очень щепетильно относится к подобным вещам. Он вообще помешан на этикете. И раз исчез таким образом, значит, ты его действительно довел. Слушай, я спешу на встречу, но надеюсь, что вы все уладите. Вы же братья, Джимми.
Джимми попрощался с Мишелл. Джонатан уехал в самый разгар вечеринки, не сказав никому ни слова. Вероятно, заметил что-то между ним и Оливией, и это его удивило и заинтересовало. Домик с бассейном недалеко, поэтому он решил туда сгонять. Джимми встал из-за стола и потянулся. Он чувствовал себя чрезвычайно уставшим. Скорее всего Джонатан хотел найти доказательства измены жены, но увидел лишь разбросанные снимки. Джимми многое бы отдал, чтобы посмотреть на удивленную физиономию брата в этот момент!
Джимми подошел к фотографии Сэмюэла Террелла, висевшей на стене. Это был снимок с выпускного. Сэмюэл выглядел нелепо в шапочке и мантии, но глаза его горели живым огнем. В день их встречи он был на двадцать фунтов худее, с плохой кожей и гнилыми зубами, но радость и умиротворенность во взгляде остались неизменными.
Он слышал шаги Дезмонда за стенкой. Они абсолютно ему не мешали, наоборот, словно бы успокаивали. Интересно, как чувствовал себя Дезмонд, лежа в этой кровати и прислушиваясь к тому, что происходило за стенкой. Дезмонд отличался наблюдательностью копа и знал, когда можно общаться с Джимми, а когда лучше оставить его в покое и не задавать лишних вопросов. Но Гейдж считал, что ему стоило быть построже с собственным сыном и больше от него требовать. Наверное, Сэмюэл хотел как можно быстрее выбраться из этой комнаты, начать самостоятельную жизнь. Жаль, что они отдалились с отцом перед убийством. А найти убийцу Джимми помог случай.
Прошло около года после похорон Сэмюэла. Джимми работал в журнале, писал обзоры, брал интервью. Заказ на статью о возрождении стиля кантри привел его в один клуб под названием «Хрустальный ковбои». С балкона он наблюдал за дикими плясками менеджеров и девиц в розовых ковбойских шляпах и чувствовал себя так, словно хлебнул сильнодействующей кислоты. Затем он отправился за интервью к новому владельцу заведения Ли Маклену, от которого за версту несло шоколадом и табаком.
— Зови меня Маком, Ли — имя неудачников, — сказал Маклен, пожимая Джимми руку. Затем он сел в кресло и положил ноги в ковбойских ботинках на стол. Это был светловолосый мужчина с рельефными мышцами и тонкими губами жестокого человека. — Эй, слизняк, этого не записывай. Я пошутил.
Слово «слизняк» сразу напомнило Джимми о рассказе Сэмюэла. Именно так называл его тот дилер. Маклен закурил индийскую сигару со вкусом шоколада. Дилер вроде курил такую же марку. Сэмюэл еще говорил, что он не был похож: на парика, поскольку те не бывают такими мускулистыми. Однако питал слабость к сладким ароматам.
— В чем проблема? — спросил Маклен, прищурившись. — Ты же не один из этих неженок, что не переносят табачного дыма?
— Нет, — ответил Джимми, уже уверенный, что перед ним убийца Сэмюэла. Он вспомнил, как однажды видел его на улице рядом с домом за несколько недель до убийства. Видел, но не обратил особого внимания и никак не соотнес с происшедшим. Джимми положил блокнот на стол и поудобнее устроился на диване, понимая, что должен что-то сделать. — А у тебя пивка не найдется, Мак? Работать можно, только выпив, не так ли?
* * *
Джимми резко вскочил, услышав стук в дверь. Он отвернулся от фотографии Сэмюэла и с ужасом подумал о подозрительном фургоне и о том, что может произойти, если потерять бдительность. Постучали еще раз. Джимми подошел к двери, сожалея, что у него нет оружия или хотя бы дверного глазка. Он открыл дверь, готовый дать отпор.
На пороге стоял Дезмонд. В руках он держал по большой белой чашке и с недоумением смотрел на сжатый кулак Джимми.
Глава 11
Оливия увидела, как зеленый «БМВ» мужа равняется с ее «мерседесом». Сегодня он рано освободился. Интересно почему? Тяжелые капли дождя отскакивали от капотов автомобилей. Манера водить у Джонатана всегда отличалась некоторой агрессивностью, руки уверенно сжимали руль, он ловко лавировал в потоке, используя любой зазор между машинами, чтобы проскользнуть, и не боялся скорости. Он никогда не сигналил. Джимми тоже любил быструю езду, но был менее собранным и более эмоциональным. Он выжимал сцепление со всей силы и постоянно бил по тормозам, чего его брат никогда не делал. Джимми любил ездить с опушенными стеклами и слушать звуки музыки, доносившиеся из чужих машин. Неудивительно, что он редко приезжал вовремя, если вообще приезжал. Оливия остановила себя — сколько можно их сравнивать?!
Джонатан вышел из машины, снимая перчатки. На синем костюме блестели капельки дождя.
Мигель держал зонтик у Оливии над головой, пока она доставала из багажника сумку с принадлежностями для гольфа.
— Сеньора, пор фавор, можно я понесу ее? — попросил Мигель.
Оливия хорошо отработанным движением закинула тяжелую сумку на плечо. Подобный диалог происходил между ней и Мигелем каждый день. Она все еще не привыкла к тому, что его жена, Лупе, готовит еду, убирает дом и ухаживает за цветами, которые Мигель выращивал на заднем дворе. Мигель и Лупе жили в пристройке к дому. Но Оливии казалось, что неудобства от их присутствия ничуть не меньше, чем пользы. Она уже не раз говорила об этом с Джонатаном, предлагая уменьшить количество их рабочих часов или по крайней мере переселить подальше, но он не стал слушать, и вопрос был исчерпан. Вообще с Джонатаном было слишком много исчерпанных вопросов.
— Почему ты не на работе? — спросила Оливия мужа.
Джонатан взглянул на Мигеля.
— Почему дама сама несет сумку? — строго спросил он.
— Потому что я на этом настояла, — сказала Оливия, направляясь к дому. — Не надо винить Мигеля.
— Хорошо, дорогая. — Джонатан поспешил за ними, стряхивая капли с дорогого костюма.
Оливия оставила клюшки в холле, чтобы Мигель почистил их и натер, хотя после хорошего дождичка они и так блестели. Она одолела шесть прекрасных лунок, но началась буря, и все пошло насмарку.
— Что случилось? — спросила она Джонатана. Тот молчал, ожидая, пока Мигель уйдет с клюшками.
— Мне... мне нужно поговорить с тобой. — Он был бледнее обычного.
Оливия повесила плащ так, чтобы вода стекала на пол, затем прошла в кухню, оттеснила Лупе и налила себе минеральной воды. Ее брюки были заляпаны грязью. Будь ее воля, она осталась бы на улице и смотрела на дождь, наслаждалась свежестью и прохладой. Но женщинам ее статуса это не положено, они должны бояться молнии и беречь прическу. Поэтому Оливия решила пойти домой и выкурить косячок в тишине и спокойствии. А вместо этого придется говорить с Джонатаном о чем-то серьезном. Наверное, стоило рискнуть и предпочесть молнию.