— На фоне всего этого твой предыдущий красавец кажется просто вшивым фургоном, — сказал он, сожалея, что встретился с бывшим начальником, и все еще расстроенный разговором с Оливией. Она точно не поверила бы его словам о Джонатане. Да и остальные тоже. Джимми наклонился вперед, заметив какое-то мохнатое существо.
— Нино, это что такое?
Напитано приподнял с сатиновой подушки маленькую пушистую собачку.
— Это Тина. Скажи Джимми «здравствуй», Тина! — Собачка уставилась на Джимми, высунув язычок. — Пожалуйста, Джимми, поздоровайся с ней. Ты же не хочешь ее обидеть?
— Ты уверен, что это собака?
Напитано потрепал малышку за мордочку.
— Это йоркширский терьер, правда, Тина? Да, ты терьер! — Он потерся щекой о ее носик.
— Будь осторожен, Нино. Я слышал, эта порода выведена для охоты на крыс.
— Да ты совсем отупел! — Напитано поцеловал собачку и отправил ее обратно на подушечку.
Потом он достал бутылочку «Дом Периньон» из ведерка со льдом, наполнил пару бокалов дорогим шампанским и вручил один Джимми.
— За возвращение блудного сына! — провозгласил он и влил шампанское в рот, громко прополоскав горло, перед тем как глотнуть. И улыбнулся, обнажив мелкие белые, словно молочные, зубки. Джимми всегда удивлялся, как они до сих пор не сточились, ведь их хозяин отличался звериным аппетитом и никогда не чувствовал себя сытым и удовлетворенным.
Когда Джимми впервые его увидел, Напитано сидел за огромным рабочим столом в редакции, положив на него босые ноги и держа большую тарелку икры на коленях. Босс смотрел на Джимми через собственные пальцы на ступнях. Оба мужчины молчали. Подождав минутку, Джимми снял ботинки и носки и тоже водрузил ноги на стол. Все это происходило в полнейшей тишине. Это было самое странное интервью из всех, что Джимми когда-либо брал. В итоге Нино нанял его на работу и разрешил писать обо всем, что угодно. А также предложил отметить сделку несколькими ложечками икры.
Заверещал один из телефонов, и Напитано снял трубку, но не ответил, просто слушал.
Пока длился этот разговор, Джимми допил шампанское, показавшееся ему еще вкуснее того, что подавали на вечеринке Джонатана. Его разморило в мягком кожаном сиденье, и он зевнул.
— Тут как в утробе, правда? — заметил Напитано, кладя трубку. — Тепло и мягко. Сидим вдвоем, словно братья-близнецы в матке...
— Этот образ я предпочел бы не вспоминать.
— Все американцы заносчивые ханжи, — прищелкнул языком Напитано. — Ты выглядишь измотанным, друг мой. Закрой глаза и отдохни. Скоро приедем.
Джимми снова зевнул.
— Я не хочу спать, — неуверенно произнес он.
Полуденное солнце отражалось в стеклах проезжавших мимо машин, но внутри автомобиля Нино царил полумрак.
— Проснись, Джимми! — Нино нетерпеливо тряс его за плечо.
Джимми осторожно потянулся, помня о поврежденных громилой ребрах. Вряд ли, конечно, он их сломал, но бока болели, когда Джимми пытался глубоко вдохнуть.
— Приготовься к королевскому ужину, — торжественно объявил Напитано.
Джимми выглянул в окно и увидел блеск разбитого стекла. Невдалеке располагалось кладбище старых автомобилей, но многие так и остались стоять на улице, без окон и с голыми колесами, словно не собрав сил для того, чтобы добраться на покой. В нескольких ярдах от этого грустного места располагался бар «Би-Кью», бетонное блочное здание с решетками на окнах и парой грубых деревянных столов на невзрачном внутреннем дворике. За одним из них сидели трое молодых латиноамериканцев в белых рубашках и галстуках. Они с любопытством уставились на лимузин Нино.
Напитано опустил стекло и взял бумажные пакеты у водителя, крупного мужчины в смокинге, на плече которого Джимми успел заметить кобуру.
— Ты позаботился о себе, Карлтон? — спросил Напитано.
— Как вам известно, мистер Напитано, я вегетарианец.
Напитано снова закрыл окно и распечатал пакеты, в которых оказались копченые ребрышки, печеные бобы, куриные крылышки, бисквиты, соус, сладкий картофельный пирог и кукурузные лепешки с перчиком.
— Кушай, Джимми, — угощал Нино. При виде еды ему на колени тут же прыгнул его терьер. Лимузин наполнился запахом соуса «Барбекк» и продымленного мяса.
Напитано вытащил два свиных ребрышка, одно из которых оставил себе, а другое отдал собаке. Пес быстро утащил косточку на свою подушку.
Джимми начал с куриного крылышка. Жир потек у него по подбородку, как только он надкусил сочное мясо.
— Странно, что ты объедаешься полными холестерина продуктами всего через четыре месяца после операции, — заметил он.
— О, ты слышал о небольшом хирургическом вмешательстве в мое тело? — Напитано громко чавкал, срывая мясо с кости. — Странствовал по Европе как бродячий принц и все равно интересовался жизнью Нино. Я знал, что ты по мне соскучишься.
— Новости о твоей операции разлетелись словно птицы. От них невозможно было скрыться. Твое лицо мелькало на первых страницах всех римских газет. Я даже видел старика, идущего в туалет с «Ла Стампа», а когда он вышел, первой страницы с твоим снимком уже не было.
Зубки Нино активно трудились над ребрышком.
— Эту сцену ты лицезрел в тюрьме?
Джимми перестал жевать, чуть не подавившись курицей.
— Откуда ты узнал?
Напитано отполировал косточку и отложил ее.
— А кто, как ты думаешь, тебя вытащил?
— Я думал... это... это кто-то другой.
— Как чудесно, что у тебя столько преданных друзей, что ты даже не знаешь, кого и благодарить. Почему ты мне не позвонил, когда попал в беду? Я узнал обо всем абсолютно случайно.
— У меня был один из лучших адвокатов в городе. Я думал, что все и так выйдет отлично. Что еще можно было сделать?
— Всегда найдется, что еще можно сделать. Твоя гордость стоила тебе трех месяцев жизни.
— Намного большего.
Через три месяца разочарования и пасты два раза в день Джимми наконец выпустили. Он сразу же отправился в отель, заказал номер и позвонил Оливии. Учитывая временную разницу в десять часов, он решил, что искать ее надо в клубе. Секретарь сказал, что Оливия вышла замуж день назад и уехала в свадебное путешествие. Джимми, греша на плохую связь, попросил мужчину повторить. После того как секретарь отсоединился, он еще долго держал трубку у уха. Если бы можно было вернуться во вчерашний день! Он смог бы поговорить с Оливией и все исправить. Но теперь поздно.
Напитано вытащил изо рта кусок разжеванного мяса и протянул его собачонке.
— Мне действительно жаль, что ты так глупо попался. В итальянских аэропортах всегда проверяют багаж, странно, что ты этого не знаешь. По-моему, все давно в курсе. К тому же зачем тебе пушка в Италии? Это же не Дикий Запад. Полиция очень строго относится к подобным вещам, особенно после недавних террористических актов.
— Это не мое оружие!
— Конечно.
— Меня подставили. Вероятно, кто-то в отеле его мне подсунул. Замки в чемоданах ни к черту! Я пытался объяснить полиции...
— Да, полицейские умеют слушать, — иронично заметил Напитано, дирижируя обглоданной косточкой. — Есть идеи о том, кто это с тобой проделал?
— Я подрался с вокалистом группы, с которой путешествовал. Вероятно, это он меня подставил, но я не уверен. Конечно, он бесился, но вряд ли был настолько зол, чтобы такое выкинуть.
— Мир полон ничтожеств! — изрек Напитано, потянувшись за шампанским. — Гиганты вроде нас всегда создают себе врагов. Это из-за нашего величия!
— Сколько тебе стоило мое освобождение?
— Дело не в деньгах, хотя, конечно, они сменили хозяина. Есть еще на свете люди, которые мне многим обязаны и всегда готовы помочь. Только налоговая служба остается упертой и неспособной прощать. Это безнадежный случай!
— Я твой должник, Нино.
— Конечно, мой мальчик. О! Смотри!
Один из молодых людей, сидевших за столиком, вскочил, опрокинув тарелки, и ринулся наутек, увидев, как из соседнего здания выбежала группа парней с платками на головах.