Когда ребята ходили в «Горький лимон», сесть обычно было негде, и потому приходилось стоять, прижимаясь к стеклянным витринам. Это был крохотный зал, ненамного больше спальни Беннета, всего шесть или семь столов, и музыка гремела так близко и громко, что видно было, как дрожит кока-кола у тебя в стакане. Но это был хороший рок-н-ролл. Джон вертел головой, выискивая такое положение, чтобы видеть музыкантов. Найдя его, он закрывал глаза и слушал. Беннет поступал так же. Со временем он понял насчет лиц.
Летом в Мемфисе воздух так тяжел и горяч, что Беннет, выходя на пять минут на улицу, чувствовал себя так, будто его под одеждой поливает дождем. Многие люди вообще отказывались выходить из кондиционированных домов на солнце. В самые влажные дни Беннет с Джоном ездили на велосипедах к озеру Мак-Келлар. Оно соединялось с Миссисипи к западу от Мемфиса. В те дни большие химические компании еще не начали сбрасывать отходы в озеро в массовом порядке, оно было чистым, и двое друзей раздевались до трусов и плыли к островку посередине озера. Эй, Друг Бенито, давай наперегонки, говорил Джон и прыгал в озеро, размахивая руками и выставляя белую впалую грудь. Беннет обычно доплывал до острова первым, он был намного сильнее Джона. Но каждый раз, когда ребята приезжали к озеру, Джон снова его вызывал: давай, Друг Бенито, поплыли наперегонки. Беннету это в нем нравилось.
Они брали с собой сандвичи в пластиковых пакетах, привязывая их к поясу. После завтрака они лежали в тени под деревом. Лежа в тени клена в густом летнем воздухе, они говорили мало. Какова окружность земли? спрашивал Беннет. Двадцать четыре тысячи миль. Каково расстояние до ближайшей звезды? спрашивал Джон. Двадцать четыре миллиона миль. Какова самая низкая возможная температура? Двести семьдесят три градуса ниже нуля, по Цельсию. Мир был полон четкости и логики, и они грелись в своем всеведении.
Они клялись друг другу, что весь остаток жизни, сколько бы они ни прожили, будут друзьями, что будут каждое лето возвращаться на этот остров, лежать под кленом и глядеть на белые кряжи и на воду, ощущая жар близкого Мемфиса.
А часто они ничего не говорили. Просто лежали в тени клена, чувствуя покой и безопасность. Иногда слышались далекие голоса людей в проплывающих лодках, но и они вскоре стихали и глохли в густом летнем воздухе. На озере было тихо, как в вате, и часы неслышно шли мимо, будто времени не существует.
Примерно десять лет после того, как они окончили школу и уехали из Мемфиса, Беннет писал Джону дважды в год. Джон отвечал редко. Наконец Беннет перестал писать. Иногда он узнавал что-нибудь о своем друге от его матери. Джон учился в колледже в Северной Каролине, потом жил в Лос-Анджелесе, в Чикаго, в Пало-Альто. Он стал инженером-электриком, основал собственную компанию и преуспевал. Джон всю жизнь прожил в мире естественных наук. И Беннет тоже — какое-то время.
~ ~ ~
После запуска ракеты на Галлоуэевском поле для гольфа Беннет начал понимать, что ему больше подходит теория, чем эксперимент. Он все время над чем-нибудь думал — это он любил. Он думал, почему небо краснеет к концу каждого дня. Он думал, почему мыльные пузыри образуют почти идеальные сферы, почему все снежинки шестиугольные. Он думал, почему наполовину опущенная в воду ложка кажется сломанной, почему мел скрипит. Почему вертящийся волчок не падает на пол, а лишь медленно поворачивается. Его интересовало, почему солнце не перегорает, и действительно ли внешнее пространство тянется бесконечно. Его интересовало, почему облака образуются высоко в воздухе, а не на земле. Его интересовало, как может сок подниматься по стволам деревьев вопреки силе тяжести, откуда получаются радуги, почему образуются темные полосы на поверхности, если наливать воду в чашку. И почему наверху обычно теплее, чем внизу.
Он лежит днем на кровати и думает. Почему фокусирующее зеркало должно иметь параболическую форму? Почему не годится плоское или сферическое зеркало? Почему? Есть логическая причина, и он должен знать, в чем она. Закрывая глаза, он представляет себе различные формы, рисует траектории световых лучей. Изгибы посеребренного стекла. Углы. Ряды воображаемых линий, перпендикулярных к поверхности, струящейся волнами через пространство. Беннет, что ты там делаешь? Желтые и золотистые лучи падают под углом к перпендикулярам, вновь отражаясь в пространство, полированное стекло гнется и искривляется. Беннет, ты слишком много времени проводишь у себя в комнате. Спускайся. Из всех возможных форм — только одна. Парабола, дуга, в которой каждая точка равноудалена от директрисы и фокуса. Воображаемые лучи падают и отражаются, сходятся в точку, в фокус. Зеркало плавно охватывает пространство. Он должен знать почему.