Уже за кофе Казик сказал:
– Обо мне, Игорь, вы кое-что узнали. Но я очень мало знаю о вас.
– Так нет проблем! – легко отреагировал Вандовский. – Мне тридцать три года, я единственный ребенок в семье, родители у меня инженеры, слава богу, живы, здоровы и оба еще работают. Сам я не женат и никогда не был женат, детей тоже не имею, хотя к женщинам отношусь очень положительно. Я закончил юридический институт, а после этого служил в армии.
– Наверное, в кремлевском полку, – предположил Казик.
– Почему в кремлевском полку? – удивился Вандовский.
– Ну-у… я слышал, туда любят брать сибиряков, считается, что они… – Аркадий Михайлович изобразил пальцами замысловатый узор, – высокие, крепкие, в общем, фактурные.
– Нет! – хохотнул Игорь. – Для кремлевского полка я слишком фактурный. Там ребята все-таки пониже и пожиже. А у меня все банально. С ходу в спецназ!
– О! Это серьезно! – оценил Казик.
– И очень полезно, – многозначительно изрек бывший спецназовец.
– А оттуда вы сразу к Сафьянову?
– Оттуда я в полицию подался. И почти пять лет, как говорится, «на земле» проработал. А уж после, когда ушел… Сафьянов меня пригласил… На вольную службу.
– Это как? – заинтересовался Казик.
– Я работаю с разными подразделениями, в основном с юридическим отделом и службой безопасности, но прежде всего с самим Дмитрием Даниловичем. Я часто выполняю его персональные поручения. Но! – Игорь неожиданно строго погрозил пальцем. – Все в рамках уголовного кодекса! Я его чту. Потому как хорошо знаю.
– А почему вы ушли? – спросил Казик. – Я имею в виду из полиции? Если это, конечно, не секрет.
– Не секрет. Банальная история – с непосредственным начальником взглядами не сошелся. Он считал, что главное – преступника предоставить. А я считал, что главное – истинного преступника найти. Улавливаете разницу?
– В общем, да, – кивнул Казик.
Градовск встретил легким морозцем и пушистым, явно выпавшим совсем недавно снегом. Белый снег и белое здание вокзала в окружении белых деревьев создавали впечатление удивительной свежести и чистоты, которые не могли не радовать глаз приезжих. И вызывать приятное недоумение: надо же, сугубо промышленный город, повсюду, по идее, должны торчать трубы, трубы, трубы… и подниматься дым, и оседать копоть, и расползаться запах железа, мазута и гари (как без всего этого среди заводов?), а в действительности дымок – легкий, снежный покров – почти горный, аромат – как у замерзшей родниковой воды. Красота!..
Тех, у кого это был конечный пункт назначения, набралось совсем немного, человек десять, и они спешно вылезали из вагонов, словно опасаясь не успеть покинуть скорый поезд, сделавший передышку лишь на пять минут. Аркадий Михайлович тоже засуетился, судорожно соображая, то ли сначала спустить чемодан, а потом уже себя, то ли лучше наоборот, в итоге застрял в дверях тамбура, но Вандовский, который шел следом, инициативу взял на себя. Подхватил оба чемодана, а заодно и самого Казика, и все разом переместил на перрон.
На перроне было малолюдно, и потому они сразу заметили этого парня. Хотя он как раз был из тех, кто легко сливается с пейзажем и теряется даже в компании из трех человек, – невысокий, щупловатый, в серой куртчонке и вязаной шапочке, с лицом то ли юноши, то ли зрелого мужчины, в границах от 20 до 40 лет. Парень топтался около фонарного столба с видом человека, который просто «дышит воздухом» и рассматривает пассажиров исключительно от нечего делать. Однако натолкнувшись взглядом на Казика с Вандовским, мгновенно оживился и быстрым шагом двинулся навстречу.
– Игорь Анатольевич и Аркадий Михайлович? – Парень задрал голову, откровенно разглядывая Игоря, после чего весьма выразительно хмыкнул и переместил взор на Казика. – Я Эдик Скворцов.
Вандовский тоже хмыкнул, а Казик неопределенно пожал плечами. И этого человека Сафьянов рекомендовал как исключительно полезного? Чисто внешне парень такого впечатления не производил. Впрочем, Аркадий Михайлович по опыту знал, насколько обманчива внешность, вот взять хотя бы его самого, и Вандовский, по идее, тоже должен это знать, опять же на собственном примере.
– Моя машина там, – Эдик неопределенно кивнул куда-то в сторону железной ограды, – я вам ее потом оставлю, страховка на вас оформлена. На обоих.
– Я не вожу машину зимой, – счел необходимым уточнить Казик.
– Но вы-то, Игорь Анатольевич, водите, – не столько спросил, сколько констатировал Скворцов.