– Ну, вы даете, Аркадий Михайлович! Только приехали, а уже патриотом заделались!
– Видите ли, дорогой Игорь… – Казик прошелся по комнате, выглянул в окно – со всех сторон здание окружали сосны и покрытые снегом березы. Красота! – Я вам скажу как психолог: если у вас есть объект, которым вы должны основательно заняться, то самое полезное – заинтересоваться этим объектом совершенно искренне. Уверяю вас: это действительно будет полезно и, не исключено, еще и приятно.
– Наши с вами объекты, вернее, субъекты – это мэр, его убиенный советник и вполне здравствующие сотрудники Аппарата, – напомнил в свою очередь Вандовский. – А достопочтимый город Градовск – это, что называется, место коллективного сбора.
– Как знать, как знать… – неопределенно пробормотал Казик и неожиданно спросил: – Вы, Игорь, где предпочитаете обосноваться – здесь или по соседству?
– Без разницы, – пожал плечами Вандовский и усмехнулся: – Все-таки, пожалуй, по соседству. Вы ведь наверняка уже и к номеру прониклись патриотическими чувствами?
Он подхватил свой чемодан и двинулся к выходу, услышав в спину:
– Предлагаю через час спуститься в ресторан поужинать. Насколько я понял, здесь отличная кухня!
Игорь обернулся:
– Через час буду готов, как юный пионер. И обязательно закажу вам квас. В местном трактире обязательно должен быть квас!
– Зачем? – удивился Казик. – Я люблю кофе.
– А как же патриотизм? Квасной патриотизм – это святое!
– Все бы вам издеваться, – добродушно откликнулся Аркадий Михайлович, подумав, что, пожалуй, немногие сверстники Вандовского знают, откуда пошло сие, опять-таки классическое, выражение.
Спуститься через час в ресторан, однако, не получилось, потому как на телефон Казика позвонили и мужской голос представился:
– Полковник Мазин, Виталий Георгиевич. Я руководитель городского следственного комитета.
– Очень приятно, – отозвался Казик, вспомнив обещание Сафьянова о встрече с цветами.
– Нам надо увидеться, – сказал Мазин. – И с вами, и с вашим напарником.
«Ага, – подумал Казик, – значит, он решил, что главный здесь я, а Игорь просто напарник. Интересно: почему он так решил? По возрасту, что ли?»
Вслух же произнес:
– Всегда к вашим услугам.
– Могу сейчас подъехать в гостиницу.
– Извольте. Мой номер…
– Знаю я, в каких вы номерах остановились, – перебил полковник, и Казик подумал уже о другом: до чего же быстро доходят до нужных ушей нужные сведения. Скворцов сообщил? Или в гостинице у главного следователя есть свой информатор? А почему бы и нет? Еще с советских времен самые опытные информаторы сидели в самых шикарных гостиницах…
Мазин приехал через полчаса и, разумеется, без цветов. Мрачновато оглядел Казика, потом Вандовского, скинул пальто прямо на комод около двери, прошел в комнату и, проигнорировав удобный диван, плюхнулся на стул, бросив на журнальный столик принесенную с собой папку.
– В общем, так, – заговорил он с ходу. – Самодеятельность я не люблю…
– Да-да, – поспешно кивнул Казик.
– …но мэр просил вам оказывать содействие, значит, буду оказывать.
– Большое спасибо! – разве что не поклонился Аркадий Михайлович. Игорь при этом нехорошо поводил скулами.
– Вот здесь, – Мазин постучал указательным пальцем по папке, – основные результаты проведенного расследования. Явной версии нет. И вообще, всякой всячины много, а ясности нет ни в чем. Кроме одного – времени смерти Бузмакина. Точно известно и проверено через телефонную компанию: в шестнадцать часов тридцать три минуты Бузмакину звонил на мобильный телефон депутат горсовета Петунин и разговаривал с ним две минуты. Петунин это подтвердил. Следующий звонок поступил на телефон Бузмакина в шестнадцать часов пятьдесят минут, но остался без ответа. С того времени были еще звонки, но тоже никакой реакции.
– И много было звонков? – уточнил Казик.
– Достаточно.
– И никто эти звонки не слышал? Ну-у… кто-нибудь случайно… кто проходил по коридору или стучался в дверь Бузмакина?
– Во-первых, дверь крепкая, не фанера какая-нибудь. Там все нормально со звукоизоляцией. Леонид Борисович не тем был человеком, чтобы беседы всякие вести для чужих ушей. А во-вторых, телефон у него на вибрацию был поставлен. Он у него часто так работал. Так что сомнений у нас почти никаких нет: убили его в те самые семнадцать минут. Или у вас есть сомнения? – весьма ядовито поинтересовался полковник.
– Что вы! Никаких оснований ни для каких сомнений!
– Ладно. – Мазин поднялся со стула. – Будут возникать вопросы, звоните, приходите, обращайтесь. Но… – Он вдруг насупился, произнес почти угрожающе: – Чтоб безобразия всякие здесь не устраивали!