— Что же мне делать с деньгами, которые вы мне принесли? — спросил он беспомощно.
— Не взять ли их мне, чтобы спрятать для вас?
Как-никак перед ней стоял живой человек, с которым можно было поболтать; в его обществе Зора не так остро чувствовала свое одиночество и потому не спешила закончить разговор. Лицо незнакомца выразило радостную готовность. Он вытащил из кармана и вторую пригоршню золота.
— Я бы очень хотел, чтобы вы взяли. Мне было бы куда приятнее.
— Неужели вы не можете удержаться от игры? — засмеялась Зора.
— О, нет! Не то. Совсем не то. Игра нисколько меня не интересует. Мне даже скучно.
— Зачем же тогда вы играете?
— Я не играю. Поставил один луидор, чтобы посмотреть, заинтересует ли это меня. Оказалось, что нет, и я стал думать о пушках. Вы уже завтракали?
Снова Зора изумилась. Человек в здравом уме не заводит речь о завтраке в девять часов вечера. Но если это помешанный, лучше ему не перечить.
— Да, — ответила она. — А вы?
— Нет еще. Я только что встал.
— Вы хотите сказать, что весь день проспали?
— Что же еще делать днем, если не спать? Днем везде так шумно.
— Давайте присядем, — предложила Зора.
Они нашли у стены свободный диванчик, обитый красным бархатом, и сели. Зора с любопытством смотрела на своего соседа.
— Почему вам было бы приятнее, если бы я спрятала ваши деньги у себя?
— Потому что тогда я бы их не растратил. А то я могу встретить человека, который захочет продать мне газовый мотор.
— Но вы же не обязаны его покупать?
— Эти агенты умеют убеждать… В прошлом году в Роттердаме один такой уговорил меня купить подержанное зубоврачебное кресло.
— Разве вы дантист?
— Боже мой! Нет. Если бы я был зубным врачом, я бы мог использовать это ужасное кресло.
— Что же вы с ним сделали?
— Велел упаковать и отправил, уплатив за пересылку, несуществующему другу в Сингапур.
Он проговорил это своим обычным усталым кротким голосом, даже не улыбнувшись. И задумчиво добавил:
— Такого рода развлечения стоят довольно дорого. Вы не находите?
— Попробовал бы кто-нибудь мне навязать ненужную вещь! Ну уж дудки!
— А! — Он поднял на нее печальный восхищенный взгляд. — Это потому, что у вас рыжие волосы.
Если бы какой-нибудь другой незнакомый мужчина заговорил о ее волосах, Зора Миддлмист поднялась бы, величественная, как Юнона, и уничтожила его одним взглядом. Она раз навсегда покончила с мужчинами и их любезностями и даже гордилась своей непреклонностью. Но нельзя же было сердиться на безобидное существо, сидевшее подле нее: это все равно что рассердиться на какое-то замечание четырехлетнего ребенка.
— При чем тут мои рыжие волосы? — шутливо спросила она.
— У того, кто продал мне зубоврачебное кресло, волосы тоже были рыжие.
— О! — только и смогла произнести растерявшаяся Зора.
Наступила пауза. Незнакомец откинулся на спинку дивана, обхватив обеими руками колено. Руки у него были вялые, слабые, с длинными пальцами — из тех, которые роняют все, за что ни возьмутся. Зора удивлялась, как у них еще хватает силы поддерживать колено. Некоторое время он смотрел в пространство; глаза у него были светло-голубые, не то сонные, не то мечтательные. Зора засмеялась.
— О чем вы задумались? Опять о пушках?
— Нет, — он вздрогнул, словно проснувшись. — О детских колясках.
Она встала.
— А я думала о завтраке. Ну я пойду к себе, в отель. Здесь страшно душно и вообще противно. Доброй ночи.
— Если позволите, я провожу вас до лифта, — учтиво предложил молодой человек.
Она милостиво позволила, и они вместе вышли из игорного зала. Но уже в атриуме она передумала относительно лифта. Лучше выйти из казино через главный вход и дойти пешком до отеля — хоть свежим воздухом подышишь после этой духоты. Спустившись с лестницы, Зора остановилась и сделала глубокий вдох. Ночь была тихая, безлунная, звезды висели низко над землей, словно алмазы на балдахине из черного бархата. По сравнению с ними ослепительные электрические огни на террасах отеля и Кафе-де-Пари казались поддельными и мишурными.
— Ненавижу их! — сказала Зора, указывая в ту сторону.
— Да, звезды лучше.
Она быстро повернулась к своему спутнику.
— Откуда вы знаете, что я их сравнивала?