- Я тоже, - проворчал комиссар, набивая трубку.
- Это не одно и то же.
- Да уж.
- Послушай, ты слишком строго судишь меня! Принимаешь меня за какого-то мерзавца.
- Я тебя не сужу. Я пытаюсь понять.
- Я любил ее.
- Вон оно что.
- Не скажу, что это была большая любовь и что мы были Ромео и Джульеттой.
- И впрямь трудно вообразить себе Ромео, пережидающего в шкафу. И часто тебе приходилось сидеть там?
- Всего три или четыре раза, когда кто-нибудь заявлялся неожиданно.
- Эти господа знали о твоем существовании?
- Конечно нет.
- И ты никогда с ними не встречался?
- Я их видел. Мне хотелось знать, какие они, я подкарауливал их на улице. Видишь, я говорю тебе все, как было.
- У тебя не появлялось искушения шантажировать их?
Они ведь, наверное, люди семейные.
- Клянусь тебе...
- Слушай, кончай клясться.
- Хорошо. Но что мне говорить, чтобы ты поверил мне?
- Правду.
- Никого из них я не шантажировал.
- Почему?
- Меня устраивала наша жизнь. Я уже не молод. Где меня только не носило, и теперь я хочу покоя и надежности. Жозе так успокаивающе действовала на меня, заботилась обо мне.
- Это ты предложил ей купить машину?
- Мы оба хотели этого. Может, я и завел об этом речь первым.
- Куда вы ездили по воскресеньям?
- Да мало ли куда, в долину Шеврез, в лес Фонтенбло, реже к морю.
- Тебе было известно, где она хранит деньги?
- Она от меня не таилась. Доверяла мне. Ну скажи, Мегрэ, зачем мне было убивать ее?
- Предположим, что ты ей надоел.
- Как раз наоборот. Если она и экономила, то для того, чтобы однажды поселиться вместе где-нибудь в деревне. Поставь себя на мое место...
Мегрэ непроизвольно скривился.
- Оружие у тебя было?
- Имелся старый револьвер в ночном столике. Я нашел его больше двух лет назад в одном из шкафов, который приобрел на распродаже.
- Он был заряжен?
- Ну да.
- И ты отнес его на Нотр-Дам-де-Лоретт.
- Жозе была такой пугливой, ну я и положил револьвер в ночной столик, чтобы ей было спокойней.
- Он исчез.
- Знаю. Я тоже его искал.
- Зачем?
- Понимаю, что это глупо. Все, что я делаю и говорю, - глупо. Я слишком честен. Лучше б я позвонил в ближайший полицейский участок и дождался, пока прибудут оттуда. Я мог наплести что угодно: мол, только что вошел, нашел ее мертвой.
- Я тебе задал вопрос. Зачем ты искал револьвер?
- Чтобы избавиться от него. Бросил бы его в сточную канаву или Сену. Раз уж он принадлежит мне, меня непременно заподозрили бы. И, как видишь, не ошибся.
- Я тебя еще не подозреваю.
- Но ты привел меня сюда и не веришь мне. Я что, подлежу аресту?
Мегрэ нерешительно взглянул на него. Лицо его было серьезным, озабоченным.
- Нет, - наконец проронил он.
Он знал, что рискует, но ему не хватало решимости поступить иначе.
- Что ты будешь делать, когда выйдешь отсюда?
- Нужно бы перекусить. Затем пойду лягу.
- Где?
Флорантен задумался.
- Не знаю. Думаю, на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт мне лучше не ходить.
Сказал ли он это, не подумав?
- Придется спать на бульваре Рошешуар.
В той клетушке без окон в глубине мастерской, в постели, на которой не было даже постельного белья, только старое серое и жесткое одеяло.
Мегрэ поднялся из-за стола и прошел в кабинет инспекторов. Ему пришлось подождать, пока Лапуэнт кончит говорить по телефону.
- У меня в кабинете сидит высокий худой тип. Моих лет, малость потрепанный на вид. Он проживает в глубине двора в доме номер 55-бис по бульвару Рошешуар.
Не знаю, что он станет делать и куда направится, выйдя отсюда. Не выпускай его из виду. Договорись о замене на ночь. А завтра с утра пошли еще кого-нибудь.
- Он не должен знать о слежке?
- Лучше, чтоб не догадался, но это не так уж важно.
Он хитер, как обезьяна, и в любом случае догадается.
- Хорошо, шеф. Буду ждать его в коридоре.
- Скоро я его отпущу.
Когда Мегрэ толкнул дверь в свой кабинет, Флорантен живо отпрянул от нее, пытаясь при этом не потерять самообладания.
- Ты подслушивал?
Флорантен не знал, что ответить, и в конце концов его огромный рот растянулся в жалком подобии улыбки.
- А как бы ты поступил на моем месте?
- Все слышал?
- Ну не все...
- Один из моих инспекторов приставлен к тебе для слежки. Предупреждаю: если ты от него смоешься, я разошлю твои приметы во все полицейские участки и засажу тебя за решетку.
- Почему ты так со мной разговариваешь, Мегрэ?
Комиссар чуть было не запретил ему называть себя по фамилии и тыкать. Но у него не достало смелости.
- Куда ты собирался идти?
- Когда?
- Ты ведь догадывался, что предстоит расследование и ты попадешь под подозрение. То, что ты так плохо спрятал деньги, говорит о том, что у тебя не было времени найти тайник получше и ненадежнее. Ты уже тогда подумал обо мне?
- Нет. Сперва я собирался обратиться в полицейский участок.
- А не удрать из страны, пока не обнаружили тело?
- В какой-то миг...
- Что тебе помешало?
- Мое бегство сочли бы за доказательство виновности и меня выдали бы Франции. Хотел было заявить о случившемся, как вдруг вспомнил о тебе. Твое имя часто мелькало в газетах. Ты единственный из нашего класса стал чуть ли не знаменитостью.
Мегрэ смотрел на старого школьного приятеля все с тем же любопытством, словно тот задал ему нерешаемую задачку.
- Говорят, ты не доверяешь видимости и докапываешься до сути. Вот я и надеялся, что ты поймешь. Я начинаю думать, что ошибся. Признайся, ты считаешь меня виновным.
- Я тебе уже сказал, что ничего не считаю.
- Мне не следовало брать деньги. Мысль о них пришла мне в последнюю минуту, когда я уже стоял в дверях.
- Можешь идти.
Они оба стояли, Флорантен не решался подать на прощанье руку. Возможно, чтобы избежать рукопожатия, Мегрэ вынул из кармана платок и вытер лицо.
- Увидимся завтра?
- Может быть.
- До свидания, Мегрэ.
- До свидания.
Мегрэ не стал смотреть вслед ни ему, ни двинувшемуся вслед за ним по лестнице Лапуэнту.
Он был беспричинно недоволен собой. И собой, и другими. День, до пяти часов пополудни протекавший так приятно и праздно, был безнадежно испорчен.
На столе его по-прежнему дожидались отчеты. Муха исчезла, наверное раздосадованная тем, что он ее обманул.
Было половина восьмого. Он позвонил домой.
- Это ты? - привычно спросил он, хотя прекрасно знал голос жены.
- Тебя не ждать к ужину? - тут же отреагировала она, привыкшая к тому, что, если он звонит, это означает: он не ужинает дома.
- Как раз напротив, я приду. Что у нас на ужин? Отлично. Примерно через полчаса.
Он прошел в кабинет инспекторов - к концу дня подчиненных осталось немного, - уселся на место Жанвье и написал тому записку с просьбой позвонить, как только вернется.
Он по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке.
Дело, которым он занимался, не походило на прочие, и то, что Флорантен был чем-то вроде его друга детства, ничего не решало.
Были ведь еще и другие - мужчины определенных лет, занимающие более или менее важные посты. Каждый из них вел спокойную, налаженную семейную жизнь.
Кроме одного дня в неделю! Кроме тех нескольких часов, что они проводили в уютной квартирке Жозефины Папе.
Уже завтра утром газеты растрезвонят об убийстве, и эти почтенные господа задрожат.
Мегрэ так не терпелось узнать результаты анализов, что он чуть было не поднялся на чердак, где размещались службы идентификации. Но лишь пожал плечами и взялся за шляпу.
- До завтра, ребята.
- До завтра, шеф.
В толпе прохожих он добрался до Шатле и встал там в очередь на автобус.