Гриндевальд и Дамблдор планировали захват Британии, чтобы повторить историю Третьего рейха, для этого им и нужны были туповатые маги, не умеющие сопротивляться. Но у них не вышло, поэтому их отправили в новое Большое Приключение — через Арку Смерти, а вот проснувшиеся Основатели школы, как оказалось, ужаснулись ее состоянию. Поэтому в Хогвартсе было немного шумно, но не сильно весело. Впрочем, это Гермионы и Гарри уже никак не касалось — во Франции им было намного комфортнее.
— Мама! Папа! — заговорившая Мира неизменно радовала родителей, в том числе и шалостями.
Изменились и Поттеры. Они, безусловно, стали старше, но любили друг друга так, что, казалось, нет ничего нежнее, ласковей и ярче этой любви. И, конечно, Мира. Девочка была для Гермионы и Гарри кем-то настолько важным, что даже за намек на причинение ей вреда, могли последовать карательные меры, но… Младшей из детей никто и не помышлял причинять вред. К ней многие относились именно как к дару самой Магии.
А что же Уизли? Старшие Уизли украсили собой Азкабан. Персиваль был вынужден работать не там, где ему хотелось, а там, где было сказано, поэтому он несколько пересмотрел свои жизненные приоритеты, опекая самого младшего своего брата, а близнецов принял румынский заповедник. О том, что у них когда-то была сестра, никто не вспоминал.
Стоило Гермионе и Гарри подрасти, к ним пришел мсье Франц. По мнению юриста, следовало рассказать Истинным, чего именно они избежали, обретя свою любовь. Воспоминания тогда еще детей, мсье Франц, разумеется, помнил, но теперь он знал, почему все происходило именно так, а не иначе.
— Ты, Гермиона, была проектом Дамблдора, — объяснил юрист. — Он хотел провести тебя через испытания, чтобы затем сделать Министром Магии.
— Но зачем? — не поняла девушка. — Я же магг… из простецов!
— Именно затем, — вздохнул мсье Франц. — Ты не знала традиций Магического Мира, но должна была слушать Дамблдора, проводя его волю, направленную на оболванивание магов. В результате должно было получиться полностью послушное общество.
— Но зачем? — сильно удивился Гарри. — Зачем ему нужна была толпа с минимальными знаниями?
— Чтобы возродить дело Гриндевальда, — грустно улыбнулся юрист. — Но тут произошла неприятность. Минерва МакГонагалл заревновала, увидев, что ее, как она считала, Альбус, занимается тобой.
— Что значит «заревновала»? — удивилась Гермиона, у которой понятия «любовь» и «Маккошка» вместе в голове не уживались.
— Она любила Дамблдора в той твоей другой жизни, — хмыкнул мсье Франц. — Точнее он, желая получить абсолютно послушную ему девочку, провел с ней ритуал, уничтоженный вашими крыльями. Но вот причина того, что Минерва хотела убить тебя, именно в этом.
— Ой, фу… — высказался Гарри. — Любимая, давай не будем в Британию возвращаться?
— Да уже сама не хочу, — покачала головой девушка. — Здесь у нас школа, Мира подрастает, скоро сама в школу пойдет…
Гермиона и Гарри решили в Британию не возвращаться, особенно когда узнали, что ими просто играли. Для Гарри это было определяющим — не судьба, не злой рок, а воля мага раз за разом убивала любимую. Вот только теперь юноше было интересно, кто и зачем раз за разом возвращал его обратно… И, как оказалось, Гермиону тоже? Мсье Франц не знал ответа на этот вопрос.
Стремительно проходили годы, Мира пошла в школу. Яркая, очень красивая и очень добрая девочка радовала окружающих, даря улыбки. И вот однажды, отдыхая с родителями где-то на побережье, Мира пришла к маме и папе. Она посмотрела в глаза обоим, внимательно посмотревшим на нее.
— Что случилось, доченька? — поинтересовалась Гермиона.
— Меня попросили вам сказать, — ответила Мира, сейчас больше похожая на мисс Лавгуд из той, другой жизни. — Вы возвращались обратно, потому что истинная любовь давала вам шанс раз за разом. Гарри полюбил Гермиону на первом курсе, только не понимал этого.
— А я? — удивилась девушка.
— А ты — на четвертом, — улыбнулась дочь. — Когда у него осталась только ты во всем мире, понимаешь?
— А ты? — тихо спросил Гарри, прижимая к себе Миру.
— А меня попросили сказать, потому что я дитя любви, — хихикнул ребенок. — А потом я все забуду и опять буду лапочкой, потому что вы стали крылатыми.
Логика была не очень понятна, но Гермиона поняла основное — кому-то было очень нужно, чтобы были счастливы именно они двое. А вот зачем это было нужно, девушка узнала гораздо позднее, когда прошли годы. Но вот пока… Пока они взрослели и были счастливы. Навсегда.