– Но если мы все блоки станем таскать, так как этот, то мы не уложим за день и трех! А нужно укладывать двадцать!
– Но что я могу сделать? Не в моей воле разгружать повозки. Кто виноват, что здесь нет никакого порядка?
– Не болтай попусту! И осторожнее насчет порядка. Узнает царский архитектор о таких словах, не миновать тебе палок…
***
Старик подтолкнул юношу и прошептал ему прямо на ухо:
– Иди, чего стал на пути. Не видишь, этот господин гневается. Хочешь отведать его длинной палки?
– А чего мы пришли сюда, дядюшка, в это неуютное и странное место? Он нем говорят много плохого.
– Тихо! – зашипел старик. – Ты своим языком можешь навлечь на нас несчастья. Мало мне с тобой забот.
– Но это говорят жрецы храма Амона, дядюшка. Я только повторил их слова. Да и чего нам опасаться? Здесь в таком шуме наши слова никто не сможет услышать.
– Замолчи, Нехези! И не раскрывай своего поганого рта. Тому, кому нужно – услышит. Ты мало знаешь наши порядки. И не стоит здесь поминать Амона и его жрецов. Это новый город. Видишь, сколько людей его строит? Здесь тысячи рабочих и лучшие архитекторы Египта. Смотри, центральный храм бога солнца уже построен. Мне не приходилось видеть до этого более величественное здание. Хотя я повидал на своем веку немало храмов в разных городах.
– Но зачем мы с тобой сюда пришли? Ты так мне и не сказал, дядя.
– Я забочусь о твоем будущем, племянник, – важно проговорил старик.
– О будущем? – юноша испуганно посмотрел на дядю. – Что ты хочешь этим сказать, дядя? Неужели, правда то, что говорили ученики нашей школы? Ты оставишь меня здесь навсегда? Но я хочу обратно в наши Фивы. Домой.
– Вот дурак! Да здесь скоро может быть будет новая столица. Здесь, а не в Фивах. И здесь можно будет сделать карьеру. Я выполнил обещание, данное твоему отцу и моему старшему брату. Ты вырос, и я научил тебя основам лучшего ремесла. Ты можешь стать писцом, как твой дед, как твой отец, и как я, твой дядя.
– Здесь? – юноша обвел взглядом окружающее громадное строительство.
– Я же говорил тебе, что великий господин Бек, недавно назначенный главным царским архитектором, знает меня. И даже обещал пристроить тебя здесь на какую-нибудь должность.
– Господин Бек? Это тот толстый уродливый мешок с дерьмом?
– Тихо! Не то кто-нибудь услышит!
– Но ты сам его так называл, дядюшка.
– Вот дурак! Тебя нужно лишить языка. Это твой главный враг, Нехези, и если ты сам его себе не укоротишь, то потеряешь свою голову. Я когда это говорил? В те времена Бек не был таким вельможей, как стал теперь.
– Но разве он стал от этого более привлекательным?
– Заткнись! – старик залепил племяннику оплеуху…
***
Только к концу дня, когда солнце уже стало клониться к закату, они смогли найти ставку главного архитектора фараона. Благородный господин Бек, пребывал на строительстве роскошного дома с высокими колонами. Здесь он лично все проверял и ругал мастеров за малейшую оплошность.
Юноша, когда увидел архитектора, был поражен произошедшей в нем перемене. Этот человек из-за жары был облачен только в юбку и не носил в данный момент своего пышного парика и никаких украшений, но на его лице читались власть и доверие фараона. Владыка дал ему одну из крупнейших должностей в Египте, и теперь Бек вел себя так, словно общался с существами, стоявшими много ниже его по своему развитию.
Когда он заметил дядюшку и юношу, то его подведенные черной краской брови гневно поползли вверх.
– Что это? – указал он пальцем на пришедших начальнику стражи. – Что это за бездельники? Я же приказал строго следить, а тем, чтобы вокруг не было ни одного бездельника. Ты же знаешь, о приказе Его святейшества построить новый город как можно скорее! И поэтому каждый, кто теперь лодырничает, оскорбляет самого владыку, сына солнца, живущего в правде фараона6 Эхнатона!
– Но это не мои люди, великий господин, – произнес начальник стражи, ливийский наемник с львиной гривой на голове и мощным мускулистым торсом. – Я их здесь никогда ранее не видел.
– Вот как? Подведите их ко мне! Быстро!
Двое солдат, повинуясь команде своего начальника, бросились к пришедшим. Они грубо подтолкнули их к главному архитектору.
– Кто вы такие? И почему слоняетесь здесь без дела? Кто вас сюда пустил?
Дядюшка покорно склонился в низком поклоне и заставил своего племянника сделать тоже самое. Они не упали ниц перед лицом грозного чиновника, что говорило об их положении в иерархии царства Египетского. Должность писца считалась весьма почетной, и давала право на определенные привилегии.
6
Слово «фараон» так популярное в мире, далеко не единственное и не самое правильное для обозначения титула «царь» или «автократор» (самодержец) Древнего Египта. Для русского слуха слово «самодержец» довольно привычное, ибо в России оно употреблялось даже в начале 20-го века, император именовал себя «самодержец Всероссийский». Европейцы в полном смысле не знали этого слова вообще.
Если написать его иероглифами, то получиться два знака «дом» (пер) и «колонна» или «скипетр». На русском языке «Великий дом», но более правильно было бы перевести это как «Господин (Владыка) Великого (Большого) Дома». Во времена Раннего и Древнего царства этот титул не употреблялся. Лишь во время Среднего царства появилась формула «Господин Большого Дома, да живёт он вечно в здравии и процветании» («Great House, may it live, prosper, and be in health»). Но это было ещё не обращение к царю, а только дань уважения к царскому дому или дворцу.
Только во времена империи (Нового царства) в правление Тутмоса Третьего Великого титул «Господин Большого Дома» стал обращением к царю. Нечто вроде нашего «Ваше императорское величество». А при фараоне Аменхотепе Четвёртом (Эхнатоне) появилась формула «Господин Большого Дома, живущий вечно в процветании и здравии» («Pharaoh, all life, prosperity, and health»).