И все это не могло бы совершаться без специально задуманных и созданных человеком искусственных материальных средств деятельности — без техники. Только вооружившись ею, человечество выделилось из животного мира, обеспечив успех в борьбе за существование. Все это время природа, дающая средства жизнедеятельности, противостояла людям как враждебная сила, готовая уничтожить свое собственное дитя — разумную жизнь. Но в природе же люди находили средства для борьбы с нею. В целом вплоть до появления крупного машинного производства взаимоотношения человека, природы и техники не выходили за пределы более или менее гармонического сочетания интересов человеческого общества и законов развития окружающего мира.
Правда, обратившись к далекому прошлому, мы обнаруживаем и робкие сигналы, которые, будучи вовремя и правильно понятыми, могли бы насторожить людей. Но первые сырьевые, продовольственные, экологические кризисы имели локальный, местный характер и столь незначительные масштабы, что угадать в них предвестия будущих грозных глобальных явлений было чрезвычайно трудно, почти невозможно.
И вот наступил финал средневековья — преддверие великого технического переворота, победного шествия машин и машинного производства. В еще феодальной, но уже разбуженной Возрождением и крестьянскими восстаниями Европе все громче заявляет о себе капитализм, несущий экономику нового типа, а с ней — новую идеологию, новые отношения людей друг к другу, к миру и природе.
К этому времени рост потребления уже привел в движение механизм ускорения производства и обращения товаров. Развитие мануфактур, расширение рынка, усиление банковского капитала, мировой системы торговли размывают основы феодального хозяйства. И происходит это в условиях безумной жажды золота, наживы, обогащения, в стремлении использовать все доступные и возможные средства, охватившем носителей «духа капитализма» — добропорядочных буржуа.
Все яснее осознается необходимость освоения новых территорий, познания новых законов природы, чтобы использовать их для развития производства, а в конечном счете — для извлечения прибылей. Но в сфере духовной культуры поиск нового знания и новых земель, постижение объективной истины и географические открытия окружены романтическим ореолом и влекут к себе не нашедших призвания в церковной иерархии, на поле боя или за конторкой.
В свете пробуждающегося Разума блекнут и рушатся легенды и иллюзии средневековья, религиозное мировоззрение общества средних веков. Поиск, инициатива, даже авантюра, стремление к личной духовной свободе— вот та благодатная почва, на которой возродился характерный для эпохи Возрождения огромный интерес к античности, к жизнеутверждающему мироощущению эллинистической эпохи. Выходящий на историческую арену класс нуждается в самоутверждении.
Наступает время расцвета архитектуры и живописи, литературы, философских систем, отталкивающихся от достижений античных мыслителей и обосновывающих ценность человеческой личности. Мыслители приходят к выводу о неизбежности перестройки мира на новых, разумных началах.
Трезвость буржуазного мышления, практицизм, предприимчивость не могут мириться с христианскими догмами, с предписанными церковью представлениями о мире как об идеально гармонически сооруженном храме. Земля в центре Вселенной и восемь сфер вокруг нее — безупречная и вечная конструкция, созданная божественным зодчим природы. Но она же — тюрьма, вырваться из которой можно только разрушив ее до основания. И для того чтобы выйти на этот путь, чтобы расчистить дорогу Новому времени, продолжившему начатое колонистами Древней Греции и античными механиками, людям предстояло сначала заново открыть для себя мир. Открыть — в прямом и переносном смысле этого слова.