Богдан спрашивает у него что-то про Дарью и из разговора я понимаю, что они с ней одногруппники. Глеб громко гортанно смеется, когда Богдан перессказывает ему разговор Дарьи и Алисы. А я почему-то вспоминаю, каким тихим был его голос в пятницу, когда он попросил меня закрыть глаза. От этих мыслей жар разливается по телу, особенно слева, с той стороны, где сидит Урицкий. Стулья у нашего стола сдвинуты довольно плотно и наши плечи практически касаются. Я подумываю встать и уйти, но не могу сходу придумать причину и не желая уступать Урицкому, остаюсь на своем месте.
Диана заливисто смеется над чьей-то шуткой, я понимаю, что потеряла нить разговора и надо срочно выходить из этого странного состояния транса, в котором я очутилась как только Урицкий присоединился к нашей компании. Я даже умудряюсь обсудить с Богданом его планы на стажировку в следующем году, расслабляюсь, убеждая себя что мужчине слева нет никакого дела до меня, он довольно мило беседует с Дианой. И тут горячая ладонь аккуратно ложится на мое колено. Я замолкаю посреди разговора, но видя недоуменный взгляд Богдана, нахожу в себе силы продолжить обсуждение. Краем глаза я вижу, что внимание Урицкого всецело обращено на Диану, их руки на столе уже не касаются, но они оба активно обсуждают какого-то преподавателя.
Очень хочется заглянуть под стол и убедиться, что у меня не галлюцинации и его рука на моей ноге, действительно, присутствует. Но я сдерживаюсь и решаю, что тоже могу играть в эту игру.
Я громко смеюсь над очередной шуткой Богдана, шучу сама, в общем, всем своим видом даю понять, что ничего особенного не происходит, в то же время бесстыже наслаждаюсь скольжением его руки под моим платьем.
Урицкий, видимо, расценивает отсутствие какой-либо реакции как поощрение к действию и поэтому перемещает свою ладонь немного выше. Я продолжаю разговор о стажировке, но краем глаза слежу за Урицким, ожидая когда его рука поднимется еще на пару сантиметров. Он делает глоток своего напитка и тут же очень громко втягивает ртом воздух, только чудом не поперхнувшись.
Я удовлетворенно улыбаюсь: самодовольный идиот нащупал кружево моих чулок. Некоторое время его рука так и остается на одном месте, только лишь пальцы двигаются вдоль кружевной кромки, словно пытаясь на ощупь изучить узор.
Но через мгновение моему злорадству приходит конец, его рука перемещается еще выше и теперь касается моего голого тела. Дыхание сбивается и я невпопад отвечаю на вопрос Богдана. Не выдерживаю и смотрю влево, но Глеб — невозмутимый монумент напускного спокойствия и равнодушия.
У меня же от его прикосновений плавятся внутренности и тело продирает лихорадочный озноб. Перед глазами снова всплывают яркие картинки с прошлой пятницы, грудь тяжелеет от фантомных прикосновений его губ и бедра будто прокалывают сотни раскаленных игл. Скольжение его пальцев отзывается во мне сладострастным восторгом и неприкрытым желанием, кожа начинает болезненно ныть и мне приходится до боли прикусить нижнюю губу, чтобы не раствориться в этих ощущениях окончательно.
Я понимаю, что еще одно движение и его пальцы дотронутся до моего нижнего белья. Я одновременно желаю этого и боюсь, потому что не хочу чтобы он понял как мое тело реагирует на него. Его рука ползет вверх и… Я резко встаю, с шумом отодвигая свой стул.
— Боже! Я совсем забыла о времени! — громко восклицаю, даже не заботясь придумать нормальную отговорку.
Урицкий порывается встать — то ли чтобы пропустить меня, то ли чтобы отправиться за мной, но бросает едва заметный взгляд под стол и остается на месте. Я бегу к выходу, словно действительно вспомнила, что забыла утром выключить утюг и лишь на пороге до меня доходит почему он остался на месте — его тело реагирует на меня точно так же, как мое на него. От этой мысли мои губы расплываются в удовлетворенной улыбке.
Я зашла в уборную и взглянула на себя в зеркало: на обычно бледном лице румянец, будто я была на морозе, хотя судя по учащенному дыханию, скорее бежала марафон. Чертов Урицкий! Почему он на меня так влияет? Хотя, может это недостаток секса? Как никак я осталась без парня… но тут же вспомнила, что ещё и недели не прошло после нашей встречи на треке. С Кириллом у нас бывали и побольше перерывы, но что-то не припомню чтобы я от его руки на своей коленке так заводилась.
Можно было бы продолжать врать себе, что ничего особенного не происходит, а можно было признать что несмотря на четыре года, пропитанных ненавистью, какая-то тяга к Урицкому у меня осталась. И оставалось только молиться, чтобы эта тяга была на чисто физическом уровне!