— Вообще, от нормальных баб мужики не гуляют, так что если Русеев предпочитал пялить кого-то на стороне, то вполне можно предположить, что с ней что-то не так, — кивнул он в мою сторону.
Алекс дернулся к нему, но я его остановила, окинув эту компанию своим самым надменным взглядом:
— Единственное что со мной не так — это то что я изначально умудрилась вляпаться в отношения с мудаком, но не переживайте, второй раз я эту ошибку не повторю, поэтому у вас нет шанса.
Я резко развернулась, намереваясь гордо покинуть эту компанию, но так и застыла на месте. Алекс грязно выругался, заметив причину моего ступора.
Черт побери! Со всеми этими событиями, у меня абсолютно вылетело из головы, что стажировка пятикурсников подходит к концу и они возвращаются к учебе.
Несмотря на то, что мы учились в одном университете с моим братом и его лучшим другом (и моим лучшим врагом по совместительству) Глебом, первые два курса мне удавалось игнорировать их соседство потому что факультет международных отношений, студенткой которого я являюсь, находился в другом корпусе. Но с третьего курса мы перешли в главный корпус, и в течение всего года наши пары будут проходить здесь, на законной территории юридического факультета. И если моей первой реакцией была бурная радость — наконец-то мы с Алексом будем видеться чаще, потому что он тоже будущий юрист, то потом до меня дошло, что есть еще два студента юрфака, встречи с которыми мне вряд ли удастся избежать.
Тот факт, что практически весь сентябрь пятикурсники провели на стажировке, позволил мне расслабиться и на время забыть об их неминуемом возвращении. Именно поэтому я сейчас застыла посреди холла и пыталась вспомнить куда и зачем я направлялась, до того как увидела Урицкого. Глаза мельком пробежались по его силуэту в надежде, что он за эти годы отрастил козлиную бородку или хотя бы полысел, но нет… удача сегодня явно не на моей стороне, потому что Глеб стал еще красивее. Раньше он всегда коротко стригся, сейчас же волосы немного отросли и он вполне мог сниматься в рекламе мужского шампуня, причем определенно премиального, а не того, который одновременно и гель для душа, и кондиционер и стиральный порошок при желании. Ушла подростковая неслаженность, вот только глаза остались прежними — такой глубокий и такой холодный синий взгляд. Когда-то я была готова слагать стихи его глазам и, каюсь, даже докатилась до того, чтобы сравнить их с сапфирами и чистейшими водами Байкала. К счастью, даже в четырнадцать лет у меня хватило ума держать свои поэтические изыски при себе. Сейчас же, первое что приходит в голову при виде его взгляда — это лед. Хотя… может это потому, что смотрит он на меня.
— Я смотрю, ничего в этой жизни не меняется, — насмешливо произнес он вместо приветствия. — Годы идут, а твоя потребность быть в центре внимания никуда не делась.
— Могу сказать то же самое о твоей потребности делать поспешные выводы. Но кого это волнует, да? Мы с тобой вряд ли изменимся, поэтому предлагаю сделать вид, что мы не знакомы. Если мне не изменяет память, в прошлом это у тебя отлично получалось.
И не дожидаясь ответа, пропитанного ядом, в этом у меня сомнений не было, я подхватила Алекса под руку и поспешила на второй этаж, где скоро должна была начаться лекция. Аппетит, не особо присутствующий до этого, сейчас испарился окончательно, поэтому я вернула шоколадный батончик другу и направилась в аудиторию.
— Эй, — замешкался Булавин, — хочешь я пойду с тобой? Сяду рядом и буду гневно глазеть на любого, кто посмотрит в твою сторону?
— Да, это определенно остановит интерес окружающих. Всё нормально, честно.
— На правах друга, смею заметить, что ты не выглядишь как будто все нормально.
— К этому, — я махнула рукой в сторону аудитории и студентов внутри, — я была готова. Даже аффирмационную мантру утром перед зеркалом прочла десять раз. А вот к Урицкому… к нему я явно не была готова. К нему я никогда не готова.
— Боюсь спросить что за мантру ты там читала, — поинтересовался друг.
— Ну так… все как обычно: все вокруг идиоты, я одна умница и красавица и все в таком духе, — мне уже сложнее было сдерживать улыбку.
— Отличная мантра, — заметил он. — Надо взять на вооружение. Перед зеркалом стоять обязательно или можно прям вот так, на лекции сидеть и аффирмировать?
— Можно и на лекции, но тогда лучше не вслух.
— Не, если не вслух, то вся прелесть теряется, — посетовал Алекс и помахав мне на прощание, пошел к своей аудитории.
Остаток дня прошел более менее спокойно, несмотря на то, что даже преподаватели, казалось, были в курсе событий и с любопытством посматривали в мою сторону. Кирилл, к счастью, на общую лекцию для всего потока не явился. С одной стороны, меня раздражало, что он этим вроде как бросил меня на амбразуру всеобщего внимания, но с другой — радовало тем, что хотя бы о его внимании мне не нужно было беспокоиться. Хотя, с возвращением Урицкого, список людей, встречи с которыми придется избегать в коридорах универа, пополнился на одного.