И одновременно с осознанием того, какой идиоткой я была, я почувствовала боль у левого виска и потеряла сознание.
Глава 51
Первое, что я почувствовала – это ужасная головная боль. Причем, болел затылок, а не левая часть, несмотря на то, что я отчетливо помнила, что удар пришелся именно туда. А еще было очень сухо во рту, настолько, что я даже не могла пошевелить языком, казалось, что он распух до огромных размеров. Через мгновение я поняла, что с языком у меня все в порядке, а тесно во рту из-за кляпа. Господи, пусть это будет какая-нибудь чистая тряпка! Желательно еще и предварительно проглаженная на максимальной мощности утюга! Пожалуйста!
Прислушавшись к ощущениям в теле, я поняла, что сижу на стуле и судя по саднящей боли на предплечьях, привязана к нему веревкой.
– Очнулась? – поинтересовался Егор с долей раздражения. – Кто бы знал, что ты такая нежная. Я не так сильно тебя ударил, чтобы больше часа в отключке быть.
Надеюсь, парень не рассчитывает на извинения с моей стороны? Думаю, даже если бы у меня во рту не было кляпа, он бы их не дождался.
Я открыла глаза и огляделась: темная комната без окон, под ногами земляной пол, под низким потолком тусклая желтая лампочка на проводе. Вдоль одной из стен стояли пустые стеллажи, на полу несколько ящиков. Этот придурок притащил меня в какой-то погреб.
Я перевела взгляд на довольно крутую лестницу… каковы шансы, что он меня сюда бережно спустил на руках, а не столкнул как мешок с картошкой? Хотя, в таком случае я бы вряд ли отделалась головной болью, боюсь я бы переломала еще пару конечностей как минимум.
– Я не убийца, – довольно спокойным голосом заявил Егор. – Марину я не убивал. И тебя убивать я не собираюсь.
И хоть я понимала, что у меня нет оснований ему верить, паника, окутавшая меня липким туманом, начала потихоньку отступать. Я даже попыталась трезво мыслить. Зачем-то же он меня привязал? Значит, еще не все потеряно. Если бы он хотел избавиться от ненужного свидетеля, он бы меня в этом самом погребе и прикопал, благо земляной пол позволял. А я еще жива, значит у меня есть шанс.
Несмотря на эти позитивные мысли, сердце продолжало биться в бешенном ритме, будто ему было наплевать на мои логичные доводы.
Он сделал пару шагов назад, в сторону лестницы, и я уже успела испугаться, что он сейчас уйдет и оставит меня здесь одну. Но он лишь присел на нижнюю ступеньку и обхватил голову руками, будто это его по ней огрели, а не меня.
– Меня всегда смешили откровения злодеев в фильме, когда они признавались герою во всех своих злодеяниях, а потом их же слова были использованы против них. Но нет, это не тот случай. Во-первых, я знаю, что у тебя уже не будет возможности использовать что-либо против меня, во-вторых, я тебе это рассказываю не для того чтобы похвастаться или покаяться, я тебе это рассказываю, чтобы ты поняла, что кроме себя тебе винить некого. Ты сама виновата, что влезла в это. Так что даже не смей злиться на меня! Злись на себя! Я хочу чтобы все эти дни, что ты будешь здесь находиться, ты думала о том, что твои собственные действия привели тебя сюда.
“Все эти дни”? То есть, он реально не собирается меня убивать, как и обещал? Что он задумал? Продержать меня здесь пару дней, чтобы я согласилась на все его условия? Я не дура, я могу и сейчас согласиться, лишь бы выйти поскорее из этого подвала. Конечно, сразу после этого я побегу в полицию, но перед этим могу пообещать ему все что угодно. Да и он не дурак, так что наверняка это понимает. Тогда что? Пытается выиграть время, чтобы свалить из страны?
Видимо, Егор предчувствовал, что его речь вызовет у меня кучу вопросов и именно поэтому заткнул рот кляпом. Не имея возможность задать ни один из них, я лишь дико вращала глазами, слушая его. И с каждым его словом начавшая было отступать паника, возвращалась с удвоенной силой. Она неслась по венам, наполняла сердце и растекалась обратно по всему телу. Мне кажется, она даже пропитала мои волосы и ногти.
Он продолжал говорить, раскачиваясь на ступеньках и от этого мне почему-то становилось еще страшнее. Сейчас он мало походил на обычного, хоть и немного нервного парня, к которому я села в машину. Он выглядел как самый натуральный псих.
– Я не соврал, когда сказал, что не убивал Марину. Она… она сама виновата. Боже, я даже рад, что у меня есть возможность хоть кому-то это все рассказать. Уверен, ты меня поймешь! Хотя… ты хоть знаешь что это такое – хотеть чего-то и не иметь возможности это получить? Сомневаюсь! А вот я хотел Марину. Давно. И безответно, насколько ты могла догадаться. Но я ждал. Во всех, мать их, фильмах героиня к концу открывает свои тупые глаза и видит, наконец, мужчину своей мечты в простом парне по-соседству! И я ждал, как дебил. Делал за нее домашку, писал курсовые и работал гребаным личным водителем. И самый прикол знаешь в чем? Она знала! Она прекрасно знала, что я чувствовал. Но я, видишь ли, недостаточно хорош, у меня нет многомиллионных счетов или крутой фирмы. И это притом, что я не бомж какой-то, нет…