Крик, разумеется, на отца никак не подействовал. И тогда я ухватилась за последний шанс. Глупый, необдуманный, отчаянный… но в тот момент я была уверена, что мне уже нечего терять. Тогда я еще не знала, что скоро потеряю не только маму, но и вас с Максом. Но тогда мне казалось, что вот оно, худшее что со мной может случиться – меня отправят на неделю в Испанию…
И я предприняла последнюю отчаянную попытку избежать этого. Я сказала отцу, что все эти обмороки – это лишь игра. Он и раньше часто упрекал меня в излишней эмоциональности и эксцентричности, так что был шанс, что он поверит. Я на одном дыхании протараторила как я всего лишь хотела привлечь его внимание, как мне не хватало его из-за вечной занятости на работе, как все в последнее время были заняты чем-то своим и никому не было дела до меня… Я врала, да. Но тогда я надеялась, что отец разозлится и в наказание оставит меня дома. Я готова была к любой расплате: домашнему аресту, лишению карманных денег… что угодно, только бы он дал мне шанс провести последние дни с мамой.
Он разозлился, да. Честно говоря, я до сих пор не знаю поверил ли он мне. Но решение свое не изменил. И я полетела в Малагу.
Спустя неделю я с прискорбием узнала, что обратного билета у меня нет и отец возложил на бабушку важную миссию решить когда же ребенок будет готов к возвращению на родину.
Я сделала несколько глотков остывшего чая, потому что понимала, что мне нужна небольшая передышка. Попытка рассказывать эти события про другую девочку, а не про себя, оказалась провальной. Я все равно начала скатываться в прошлое и в то ощущение бессилия, когда что бы я ни делала, результат был один…
– Сначала я пыталась поговорить с бабушкой начистоту и объяснить свои чувства, что да, несмотря на все переживания, я все равно хотела вернуться домой. Но бабуля никогда не отличалась легким характером, даже отец за глаза называл ее “гитлером в юбке”, поэтому мои слезы на нее никакого эффекта не возымели. Когда это не помогло, я придумала другую тактику – пыталась старательно изображать, что живительный морской воздух помог и я, полная сил и энергии, готова вернуться на родину. Даже сходила на девичник Вики, потому что бабушка настояла. Фото с девичника, кстати, которые она добавила в свой инстаграм, стали еще одной причиной ненависти вас с Максом, так как были прямым доказательством, что я забила на проблемы семьи и вовсю развлекалась на курорте.
Бабка была непреклонной. Не знаю в чем была причина… то ли ее изначальная нелюбовь к маме, хотя не то чтобы она к сыну питала особо теплые чувства или вообще к кому-нибудь, по большому счету. Вполне возможно, что она, как и отец, считала что действует мне на благо…
Когда я поняла, что бабушка отпускать меня не намерена, я попыталась достучаться до семьи, но отец был вечно занят, маме к тому моменту стало еще хуже и она уже практически не вставала с постели, а Максим… я не знаю откуда он узнал о моем разговоре с отцом, но он точно поверил в версию про то что обмороки были ненастоящими и просто вычеркнул меня из своей жизни. Он даже на звонки мои не отвечал.
Глеб, при этих слегка дергается и я впервые с начала моего монолога встречаюсь с ним глазами. В его взгляде целая буря эмоций: вина, боль, страдание…
Я задаю ему немой вопрос, который мучал меня все эти годы: “Это ты рассказал ему?”
Я помню как встретила Глеба в коридоре когда в слезах выбегала из кабинета отца, но тогда я и подумать не могла, что он подслушивал наш разговор.
Глеб кивает и одними губами произносит: “да”.
– Алекс был единственным кто мне верил и передавал хоть какие-то новости из дома. кивнув сама себе продолжаю – Только от него я узнала, что врачи давали маме последние пару дней… Я на коленях упрашивала бабку отпустить меня, но она отказала сославшись на заботу о моем здоровье, мол мои расшатанные нервы могут не выдержать такого напряжения… И да, я знаю, что мои дальнейшие действия сложно назвать разумным поступком, но я была в отчаянии! Мне было пятнадцать, я была в чужой стране и я не знала что делать! Тогда я пригрозила бабке, что сделаю что-нибудь с собой если она не купит мне билет домой. Блеф чистой воды, да… и я и бабка это понимали, но она, прикрывая это, разумеется, лучшими побуждениями, доложила все отцу и определила меня в реабилитационный центр. На десять дней я оказалась взаперти среди малолетних наркоманов и алкоголиков, а именно они были основными клиентами клиники…
А когда я вышла… мамы уже не было в живых. Отец дал зелёный свет моему возвращению на родину, чудом вспомнив, что у него есть дочь.