- Я замечаю другое, Ира, - его голос не теплеет, смотрит он так же холодно. - Ты стала нервная, ты не в себе, ты оттолкнула меня в субботу, почти неделя прошла. Это разве брак?
- Ты сам ложился спать и отворачивался.
- Я объяснений от тебя ждал. И так и не дождался, - его рука касается моей шеи, он притягивает ближе, рот в миллиметре от моего, от него пахнет вином и специями, языком он раздвигает мои губы.
За окном вдруг с грохотом ударяет гром, и я вздрагиваю, отшатываюсь.
- Черт, - прижимаю ладони к горящим щекам, смотрю на Никиту и нервно смеюсь. - Перепугалась.
- Дождь начался, - он смотрит мне за спину, снова на меня, ведет рукой по лысой макушке и предлагает. - Проводим гостей? И поговорим.
- Да, - соглашаюсь и сжимаю его ладонь, с ним выхожу в коридор и шагаю на голоса в холле, Олеся громко причитает, наверняка заметила раненого Илью.
Они стоят у зеркала.
Его рука замотана той самой салфеткой, которой я кровь остановить пыталась, она пропитана красным, и Олеся боязливо прикрывает глаза.
- Обязательно поедем в больницу, - твердит. - Не переношу вида крови.
- Что случилось? - хмурится муж и выпускает мою ладонь.
- С камином вашим не поладил, - улыбается Илья. - Дом хочу строить, вот и глянул, как и что, ну и...- он машет перебинтованной рукой. - Так, царапина.
- Но все равно поедем в больницу, - настаивает Олеся и обувается. - Никита, спасибо за ужин, - за галстук она тянет к себе моего мужа и сочно чмокает в щеку. - Давай, на телефоне. Кстати...
Разворачиваюсь, не дожидаясь конца этих радражающих прощаний и выхожу в столовую.
На белом ковре словно куча божьих коровок разбросаны, красные капельки от стола до коридора. Наклоняюсь и поднимаю с пола проклятую вилку в разводах, торопливо толкаю ее в зазор между стеной и камином.
Голоса стихают, хлопает дверь.
Опираюсь на стул и оглядываю заставленный тарелками стол, жду мужа.
В проеме вырастает Никита.
Нас отделяют два метра, смотрим друг на друга, долго, пристально, улыбаюсь краешком рта и киваю на вино:
- Еще будешь?
- Сама как думаешь? - в несколько широких шагов он оказывается рядом со мной, прижимает к себе так резко, что я влетаю в его грудь. - Неделю почти самоудовлетворяюсь в душе, Ира. Поэтому сначала оттрахаю тебя. А потом поговорим.
Он наклоняется к моим губам.
Снова ударяет гром.
Я не обращаю внимания, не отстраняюсь, прикрываю ресницы.
Мне нужно это, отвлечься от кошмарного ужина, перестать думать про другого мужчину, это ненормально, у меня есть семья, и я счастлива.
Мысленно повторяю.
И в следующую секунду распахиваю глаза под пронзительную трелль дверного звонка.
Глава 20
ИЛЬЯ
- Похоже, машина сломалась, - говорю, когда растерянный Никита открывает дверь.
Он топчется на пороге, бросает взгляд мне за спину, на мою Инфинити, дождь шумит и льет стеной, и расплываются лужи, мы с Олесей стоим мокрые.
- Впустишь? - перед его лицом взмахиваю замотанной рукой, привлекая внимание. - Обсохнем, я вызову мастера, если не починят - возьмем такси.
- Да не вопрос, - он оступает, и мы заходим в дом.
- Спасибо, друг.
У меня это вылетает легко, на автомате, мельком ловлю в зеркале свое отражение и ухмыляюсь, вижу фигуру Иры, тенью замеревшую в проеме и стягиваю мокрый пиджак.
Где вечер, там и ночь. Ей не вилка нужна была, а нож, и не в руку, а в сердце, ведь отступать мне некуда, позади пропасть, выженные мосты.
- Может, сейчас вызовете такси? - Ира переступает с пятки на носок и скрещивает ноги. Кивает на мою руку. - Тебе нужно в больницу, Илья.
- До свадьбы заживет, - напоминаю.
Она поджимает губы.
Не заживет на самом деле, и дело не в руке даже, смотрим друг на друга и, кажется, нет больше никого.
- Олеся, сухие полотенца знаешь где, а если переодеться - возьми мою рубашку, - дает указания Никита и косится на ее грудь, обтянутую мокрой блузкой.
Скучает. По необременительным встречам в постели каждый четверг в обеденный перерыв.
Олеся чихает, идет мимо Иры, бросает ей:
- Ирусик, может, сделаешь глинтвейн? Боюсь заболею.
Ира стоит пару секунд в проеме. Разворачивается, в воздух взметается ее хвост.
- Илюх, на счет той конторы букмекерской, - Никита хлопает меня по плечу, шагает в столовую, тормозит и вылавливает из кармана телефон. Собирает лоб складками и кивает мимо меня. - По работе, - он прижимает трубку к уху.