Зажмуриваюсь. Не хочу ничего видеть.
Пусть это будет кошмарным. Пожалуйста!
Гремят выстрелы. Над моей головой.
Выстрелов несколько.
Три выстрела. Четыре?! Или больше?! Не знаю.
Чувства притуплены. Только дурацкий смех вырывается из горла.
Слышится звон битого стекла.
Через миг становится тихо.
Меня резко дёргают вверх.
Снова за шиворот. Как бездомную собачку.
— Вставай. На тебе ни царапины, — голос Бекетова.
Спокойный-спокойный. Как лёд. Словно ничего не произошло.
Опасаюсь смотреть в сторону патрульной машины.
Просто знаю, что тишина — мёртвая, в прямом значении этого слова.
Ни одного выжившего.
— Пошевеливайся!
Встряхивает.
Я снова начинаю смеяться.
Не могу остановиться.
Бекетов разжимает пальцы. Я падаю на асфальт, продолжая рыдать и смеяться.
Смеяться и рыдать.
Папины тренировки — фуфло полное, по сравнению с тем, что происходит в реальности.
Прекрати, прекрати, Марианна.
Возьми себя в руки. Ну же!
Но какой-то чертёнок нарочно растягивает губы в смехе без остановки.
У меня истерика, я не знаю, как это остановить.
— А-а-а-а-а!
На голову обрушивается поток воды.
Холодной!
Нет, млин, ледяной!
Что это?! Откуда?! Почему?!
Смех мгновенно становится в горле комом и, похоже, сдыхает прямо там же.
Я жадно хапаю ртом вечерний, прохладный воздух.
В сторону с глухим стуком летит пятилитровая пластиковая бутыль для воды.
Лёгкие на разрыв и под рёбрами сильно ломит.
Стираю ладонями с лица воду и стряхиваю капли.
— Стало лучше? — интересуется ледяным тоном Бекетов.
— Лучше, — соглашаюсь. — Спасибо. Меня просто от страха заклинило. Я это не контролирую.
— Я понял. Пора выдвигаться. Скоро здесь станет жарко.
Перед взглядом появляется крепкая, широкая, мужская ладонь.
Протянутая в мою сторону.
Ладонь Бекетова.
Хватаюсь за его ладонь — обжигающе горячую.
Мужчина лёгким рывком поднимает меня вверх с асфальта.
Рывок получается чересчур сильным.
Я прям впечатываюсь грудью в мощное тело Бекетова.
Изумлённо ахаю. Это же камень! Железо под моими ладонями.
С виду спокойный, как айсберг, с такими же ледяными глазами и пугающим хладнокровием.
Но грудь под моими ладонями поднимается и опадает. Вверх и вниз.
В чётком ритме.
А ещё… ещё под моей правой ладонью стучит сердце.
Глава 10
Марианна
Оказывается, у ледяного истукана есть сердце!
Живое и работающее бесперебойно, в частом ритме: тук-тук-тук…
Мотор на бешеной скорости разгоняет кровь по монолиту мускулистого тела.
Почему это сильно будоражит.
Я не впервые так близко к мужчине.
Но впервые к такому, как он… Взрослому, сильному и опасному. Смертельно опасному.
Чёрт, как же это нервы щекочет!
— Спасибо, — повторяю на автомате.
И, посмотрев на его напряжённое, волевое лицо, с плотно сомкнутыми губами, окончательно пропадаю.
Теряю контроль.
Не ведая, что творю, сама тянусь вверх. Для поцелуя.
Замечаю, как удивлённо распахиваются чёрные зрачки и полностью заволакивают темнотой светлую радужку.
Я накрываю губы Бекетова своими.
Он стоит без движения и даже не дышит.
Ну, точно истукан!
— Спасибо! — шепчу, задевая губами его губы.
— Отблагодаришь по…
Я обрываю фразу Бекетова ещё одним торопливым «спасибо» и расчерчиваю его языком по губам мужчины, скользнув им внутрь.
Ух…
Не знаю, что за демон заставляет меня целоваться так горячо и по-взрослому, с языком…
Бекетов бездействует.
Но потом через миг его губы приходят в движение.
Очень медленно и чувственно, запуская мурашки выплясывать на моей коже.
Но эта медлительность была обманчивой.
Через миг Бекетов обрушивает на меня тако-о-о-о-о-о-е…
Его язык толкается внутрь моего рта глубоко и ритмично. Бекетов не целует, но совокупляется с моим ртом.
От этой жгучей, фривольной мысли ноги становятся как студенистое желе, а мозги вообще превращаются в кисель.
Это уже не поцелуй, а нечто большое.
Ураган по шкале девять баллов — ничто по сравнению со штормом страсти, обрушившейся на меня.
Я почти не могу мыслить здраво.
Признаться, я вообще ничего не соображаю, лишь позволяю мужчине вытворять с моим ртом нечто непристойное.
Постанываю в его рот. Он ловит кончик моего языка и втягивает его к себе в рот, начиная скользит по нему губами, покусывать и сосать.