Я умный, никому не рассказал про свою находку, ни другу Вовке, ни отцу, ни братьям своим. Только маме дал посмотреть, пока она корову Майку доила.
– Так вот кто дом наш и меня с ребятишками хранил все годы, пока отец с немцами воевал, -удивилась мама, налила мне полную кружку парного молока, подумала немножко и добавила, – Надо этого бога отнести в дальнее стойбище удэгейцам, кедровник как раз там начинается, оттуда и брёвна на дом брали прежние хозяева. Сам не ходи, далеко очень, заплутаешь.
– А я к Фёдору, дядьке своему сбегаю! Он всю тайгу знает вдоль и поперёк. Да и надёжный мужик! Не подведёт, отнесёт обязательно, – придумал я тут же.
– Сдаётся мне, что бог твой вовсе не каменный, похоже из бивня древнего мамонта вырезан. Старики рассказывали, что их находили в тайге на речных берегах после сильных ливней. А глаза из какого-то дорогого камня выточили, у нас тут в сопках много богатых мест, всё есть, надо только поискать. Удэгейцы хорошие охотники и следопыты, тайгу здорово знают. Только живётся им тяжело, сильно их китайские хунхузы раньше обижали. Вот вернём идола этого лесным отшельникам, и станет им полегче. Беги к дядьке, пока он за женьшенем не засобирался, а то уйдёт в тайгу на целый месяц. Ищи его тогда! – всё объяснила и тут же, не откладывая в долгий ящик, отправила меня на другой конец города, к Фёдору.
Повезло, дядька дома на огороде воевал с крапивой злючкой. Увидел меня, обрадовался, кинул тяпку в сторону и в дом повёл, за дубовый резной стол усадил, из большой кастрюли пухлые пирожки с ревенем достал. Вкусные! А кисель брусничный ещё вкуснее! Покрутил, повертел Фёдор мою находку, по плечу тяжёлой ладонью похлопал, к табуретке чуть не прибил.
– Знатная находка! Повезло тебе, племяш! Отнесу твоего бога лесным людям, не сомневайся. Большая радость будет в стойбище, а тебе – невеста молодая да толковая! Удэгейцы добро помнят! Я их хорошо знаю. Держи на дорогу ещё пирожков, и дуй домой. Мамка, поди, волнуется, видишь, как темнеет за окном? Кланяйся родителям! – напутствовал меня мой любимый дядька, охотник и зверолов самый лучший.
В конце лета отец принёс домой огромное ведро душистого дикого мёда в сотах:
– Смотри, Колька, что тебе Фёдор передал! Интересно, за что такая сладкая награда? Балует он тебя, разбойника. Давай, бери большую ложку, кружку с холодной водой налетай на таёжное угощение, попрощайся с детством. Скоро вольница твоя кончится, первого сентября в школу пойдёшь.
Женьшень.
Мой двоюродный дядька Фёдор всю свою жизнь промышлял целебный корень женьшеня в Уссурийской тайге. Его волшебная настойка спасла тысячи раненых и контуженных в страшные военные годы. Дядька не просто искал в тайге волшебные корешки, а посадил целую плантацию, чтобы и следующие поколения копателей могли принести корень жизни из тайги и сдать в аптеку.
В сезон заготовок уходил из дома на месяц-полтора. До своей делянки добирался неделю, запутывая следы от дурного люда и спиртоносов китайцев, пытавшихся не один раз завладеть драгоценным природным лекарством.
Женьшень растет долго. Копатели находили корни возрастом до сотни лет. Случались такие события не часто. Сразу обрастали легендами и мифами. Сам корень тут же забирали и увозили в Москву. Добытчику выплачивали деньги, на которые можно было купить мопед сыну.
В Китае за такой корень можно было построить двухэтажный дом для большой семьи или просто лишиться головы. Хунхузы за сто вёрст чуяли такую богатую добычу.
Когда мне было 5 лет, Федору выпало счастье найти такой чудо-корень. Несколько дней выкапывал он его. Старался не повредить, не поцарапать, сохранить все боковые корешки и волоски.
Трёхметровый корень, так похожий на человеческую фигуру со сплетёнными ногами, бережно уложил в футляр из коры амурского бархата на подстилку из сухого мха. Всё обмотал-обвязал лианами маньчжурской актинидии. Из брезентового ремня сделал наплечные лямки, чтобы нести ценный груз на спине.
Свои чёботы на ногах тоже обмотал-обвязал обрывками старых мешков и лианами. Да ещё и обмазал помётом противной росомахи, чтобы ни одна собака не пошла по его следу. Ружьё зарядил крупной картечью. Мало ли с кем в тайге повстречаешься.
И повстречался. За четыре километра до города, подстерёг Федора здоровущий медведь. Напал сзади, чуть сбоку, из-за куста густого. Фёдор даже выстрелить не успел. Когтистая лапа рванула за правое плечо, развернула медведю навстречу. И в тот же миг острые когти захватили кожу на затылке и вместе с волосами надвинули на глаза дядьке. От острой боли Фёдор потерял сознание.