Орлы над Хехциром.
Майские праздники для студента – это чудесная награда за долгие месяцы упорного труда. Можно забыть про учебники и беззаботно отсыпаться в опустевшем общежитии. Да кто же даст Кольке поваляться на кровати!
Мой товарищ уговорил-таки слетать с ним к его матери в глухую таёжную деревушку, чтобы починить обветшавшую крышу дома. Его отец пропал в тайге несколько лет назад. А в одиночку крышу не отремонтируешь. Что делать, надо помочь другу. Полетели.
Старенький АН-2 чихнул несколько раз и заскользил над бесконечными сопками, распадками, извилистыми речками и делянками леспромхозов. Я прилип к иллюминатору, наслаждаясь красотой Уссурийской тайги.
Во время захода на посадку мы услышали глухой звук сильного удара. Самолёт качнуло несколько раз в разные стороны. Из кабины донеслись крепкие возгласы. На стоянке мы увидели, что в правом стекле кабины зияет дыра.
Из разговоров экипажа с наземными техниками мы поняли, что, когда пролетали горный хребет Хехцир, наш АН-2 атаковал беркут. Оказывается, такое происходит довольно часто. За летний сезон орлы нападают на небольшие самолёты Хабаровского авиаотряда больше сотни раз. Наверное, они так охраняют свою территорию от чужаков и залётных Дон Жуанов.
Орбита.
Четыре года учебы в Хабаровском техникуме связи пролетели, как отпуск на море. Все друзья-однокурсники разъехались по стране в разные стороны к местам новой работы. Самая большая группа молодых техников отправилась в город Комсомольск-на-Амуре, в распоряжение Комсомольского радиоцентра.
В поселке Хурмули, расположенном севернее города юности, в то время строился новый объект космической связи «Азимут-К». Туда и направили дружную компанию ребят и девчат. У меня был свободный диплом, поэтому мог выбрать себе работу в любом городе. Куда-то ехать в одиночку не хотелось совсем и, погуляв летом по Москве, не добрав половину балла на вступительных экзаменах в Бауманское Училище, приехал в начале сентября 1972 года в Комсомольск-на-Амуре, а затем в Хурмули к своим товарищам по учёбе.
– Ура! Нашего полку прибыло! Теперь обеспечены и кетой, и икрой! – встретили меня друзья громкими криками.
Вечер провели за бутылочкой пива и рассказами о романтичном местном житье-бытье. Мне даже показали целый обзорный фильм, снятый Витей Ивановым на 8-мм киноплёнку. На экране я увидел шикарную девушку и дал парням слово, что она станет моей женой. Через три месяца мы с ней познакомились, а в июне следующего года сыграли молодёжную свадьбу в городе Комсомольске-на-Амуре в прекрасном Дворце Молодёжи, который довелось строить в школьные годы мои.
Все молодые специалисты, прибывшие на работу из Москвы, Ленинграда, Куйбышева, Ташкента, Новосибирска и Хабаровска были поселены в двух бараках в лагере для заключенных под названием «База».
В остальных жили бесконвойные заключенные (сокращённо «зэки»), прозванные народом «химиками», которые и строили станцию. Барак – это низкий длинный дом из утеплённых фанерных щитов. В каждом таком доме было по шесть комнат, по два крылечка, по два общих тамбура, где стояли по две железные бочки с питьевой водой, которую привозила водовозная машина два раза в неделю.
За колючей оградой лагеря коптила небо высоченная круглая кирпичная труба котельной, работающей на каменном угле. Паровое отопление нагревало радиаторы до сотни градусов. Это позволяло пережить суровые зимы без особых проблем. Только этот самый пар на выходе сбрасывался на улицу и, замерзая, нарастал огромными глыбами льда вокруг окон.
Общая уборная из горбатых досок стояла на отшибе. Все постройки были обнесены общим высоким забором из горбыля и тремя рядами колючей проволоки. По углам стояли сторожевые вышки, на которых до нашего приезда день и ночь несли службу часовые, в овчинных тулупах, валенках и с автоматами.
Уже весной следующего года обещали построить пятиэтажный дом и всем дать квартиры.
Станция космической связи «Азимут» состояла из двух частей: работающей «Орбиты-1» и строящейся «Орбиты-2», спрятанных в котловине между сопками в шести километрах от нашего жилья в восточном направлении.
Сам поселок Хурмули находился в километре от «Базы» в западном направлении за небольшой сопкой и представлял собой две широкие длинные грязные улицы с глубокой колеей, пробитой тяжёлыми лесовозами в мягкой земле.
Небольшие и приземистые, почерневшие от времени дома, срубленные из отбракованных брёвен кое-как, прятались со своими неопрятными огородиками за покосившимися заборами из штакетника. Узкий тротуар из толстых досок спасал народ в распутицу. Одна улица называлась Верхняя, другая – Нижняя, потому что тянулись по косогору.