– А ты и не гляди, это всё не твоё!
– Ладно, не буду больше, только вот немного траву вокруг виноградного куста оборву, пусть солнышка хоть немного увидит перед зимним ненастьем…
Вот за что люблю мою подружку: пошумит, покричит, погрозит, стройными ножками потопает, а потом на помощь спешит.
С корнем выдрали вредную траву, очистили лозу, на шпалеру подвесили повыше. Оглянулись кругом, вроде никого, пора удирать, пока по шапке не надавали за самоуправство. Да и проголодались изрядно, и обед, наверное, заждался нас.
И, правда, королевский обед уже красовался на столе под старой вишней во дворе нашего временного приюта. Хозяйка, дородная немка, даже расщедрилась на два бокала пива и два кусочка бурого хлеба… Европа…
Переглянувшись с Иришкой, топаю в свои апартаменты, достаю из чемодана "Бородинский" хлеб, бутылку "Столичного кваса" хозяевам, баклажку "Шустовского сиропа" с лимончиком нам на двоих и приступаю к налаживанию международных отношений.
– Шпрехен-брехен, как успехен? – вежливо так обращаюсь к толстушке, вручая свои подарки.
– Да уж лучше, чем у вас! Тоже мне добыча, кислое сморщенное яблоко и три червивых ягодки… – на чисто русском языке выдает наша кормилица. – Что глазами хлопаете? Я же из Поволжских немцев, половину жизни в России, однако!
Вот это сюрприз!
С одной стороны – это просто замечательно: не надо учить трудный немецкий язык и сложный французский, чтобы понять, что они тут лопочут про нас. А с другой стороны – придётся свой болтливый язычок попридержать чуток и не болтать лишнего. После обеда направили свои неугомонные ножки в самый дальний угол долины, где я заприметил серебристую гладь небольшого озерца. Тропинка бойко петляла под уклон и через час привела нас к воде. Небольшой ручеек проточил себе путь между двумя небольшими холмами, в низине наполнил живительной влагой заброшенный глиняный карьер и неспешно заструился дальше сквозь заросли дикой черешни и орешника.
Под раскидистой дуплистой липой чья-то добрая рука смастерила небольшую скамейку. Замечательное место. Можно будет достать поближе свои заготовленные холсты, краски, кисточки и в минуты вдохновения написать пару-тройку неплохих пейзажей. Жаль удочку не догадались взять с собой из дому.
На обратном пути заглянули в "свой" виноградник и расчистили ещё парочку кустов, изрядно исцарапав руки. Плохо, однако, работать без перчаток. Но, мы же собирались отдыхать, а не работать. Видно, нас уже не исправить, привыкли даже во сне трудиться…
За ужином познакомились поближе с хозяином. Потомственный швейцарец, настоящий гвардеец, с лёгкой сединой на висках понравился нам своей обстоятельностью и неспешностью. Изредка кивая головой, он выслушал наш рассказ о себе, о странах, где нам посчастливилось побывать, спросил, что мы тут потеряли в такой глуши, выпил добрую чарку нашего квасу и ушёл спать.
Хозяйка же просидела с нами чуть не до первых петухов, слушая наши сказки и русские песни. Ещё один безмолвный слушатель тяжёлую голову уложил удобно на Иришкины колени и впал в легкую дрёму, наслаждаясь легкими поглаживаниями и почёсываниями. Мы и не заметили, когда этот огромный сенбернар присоединился к нашей компании.
Завтрак успешно проспали. Оставили на кухне записку, что припоздаем к обеду на часик или два, и отправились на разведку в ближайший лес. Интересно же узнать, что тут у них растёт. Перво-наперво нас удивили номера на взрослых деревьях. Чудные какие-то номера. С полчаса я ломал голову, пытаясь нащупать систему в такой маркировке, но это оказалось мне не под силу. И бог с ними с этими номерами. Так погуляем.
Да что погуляем, тут вообще можно лихо разъезжать на велосипедах: так просторно и чисто, ни валежника, ни густых зарослей. Через час-полтора я наткнулся на первые мои грибы, смахивающие на маслята, но уж больно мелкие. Сделали несколько фотографий с разных сторон при максимальном увеличении. Добавим немного фотошопа и можно отсылать друзьям, пусть позавидуют!
Следующим трофеем оказались десятка два небольших странных камешков, добытых со дна неглубокого ручейка, преградившего нам путь. Я, сдуру, решил сходу перемахнуть через него, поскользнулся и всей своей сотней килограммов рухнул в холодную прозрачную воду.
Громкий Иришкин смех долго звенел под кронами желтеющих деревьев. Пытаясь выбраться на берег, я снова и снова скользил вниз и принимал очередную бодрящую ванну. Пришлось окоченевшими руками рыть ступеньки, обдирая ногти.
Изрядно потрудившись, набросал на берег целую гору глины вперемешку с галькой, пока не выбрался на сушу. Развесив на ветвях свою тщательно выжатую одежду, принялся носиться нагишом вдоль ручья туда-сюда, пытаясь согреться.