Мистер Спок очарован (он умеет очаровываться всем на свете!) постепенным увеличением и усилением ионных штормов в нашей части галактики. Конечно же, он прочел нам лекцию о значении последних научных открытий и напомнил, что проблема, которой занимается экипаж, звучит довольно четко: "Осложнения, возникающие при перемещении звездного ветра в пространстве". Кстати, ветерок действительно задает сложные задачи. Он создает угрозу экологической катастрофы в этом секторе галактики, грозит в ближайшее время повлиять на межзвездные полеты и экономику многих планет, расположенных на торговых магистралях. Правда, даже Спок, несмотря на всю свою очарованность, признался мне, что с нетерпением ожидает решения этой проблемы и надеется в скором времени перейти к работе над чем-нибудь более интересным. В общем-то, я с ним согласен – я сам чуть не умер от скуки, следя за этим ветром. Кажется, моя мама тоже растила меня совсем не для того, чтобы я составлял прогнозы погоды.
Как знать, может быть, этот ветер принесет нам всем перемены к лучшему... Пока все вокруг спокойно, но когда я думаю о том, что происходит, мои ладони покрываются потом...
– Джеймс!
– Подожди, Боунз, не сейчас!
– У меня к вам сугубо медицинский вопрос, капитан!
Джеймс Т. Кирк оторвал взгляд от шахматного куба и рассеянно посмотрел на главного офицера медицинской службы:
– В чем дело?
– Если вы сделаете этот ход, – доктор Маккой показал медицинским сканером на белого слона, – вы будете жалеть об этом всю жизнь!
– Боунз! – спортивного вида мужчина, сидящий по другую сторону шахматного куба, укоризненно покачал головой. – Это нечестно!
– А вы пропустите это мимо ушей, дорогой Спок! – Маккой выглянул из-за плеча Джима и постарался получше разглядеть расположение фигур в кубике. – Если я вмешаюсь в игру, ваше положение станет довольно-таки сложным.
– Доктор...
– Все в порядке, Спок! – Джеймс кивнул и посмотрел на Боунза. – Маккой, кажется, я заработал двойку. Посмотри, какая путаница в правом углу!
Доктор посмотрел на шахматный куб, а Джеймс обвел глазами огромный игорный зал. Здесь всегда было многолюдно – кто-то из членов экипажа перекусывал в местном буфете, кто-то – играл в бадминтон, кто-то – гонял мяч по покрытому искусственной травой футбольному полю. В бассейне играли в водное поло и, кажется, опять – команда амфибий против команды сухопутных. Во всяком случае, Амекентра из Дитери, сверкнув зеленой чешуей и изогнувшись дутой, на секунду повисла в воздухе и перехватила мяч у Робби, стопроцентного англичанина из Лондона, а потом, тяжело плюхнувшись в воду, потащила парня за собой. Чуть поближе, как раз посредине холла, играли в бридж – мужчина, скорее всего, землянин и невысокая полная женщина-телларитка мрачно смотрели в свои карты, а широкоплечий элаазинец поглядывал на партнера с Андорианы и ждал, пока тот сделает ставки. Совсем неподалеку от Джеймса, прислонившись спиной к небольшому роялю, стоял спрутоподобный суламид – член их экипажа. В одном из своих многочисленных фиолетовых щупалец он держал стакан с прохладительным напитком. Джеймс непроизвольно моргнул – сколько бы ни пытался землянин привыкнуть к такой картине, но восемь выпуклых глаз на длинных черных отростках, беспокойно вертящихся во все стороны, останутся для него диковинной картиной. Особенно, если это существо глотает тоник под аккомпанемент совсем недурно исполняемого Шопена. Капитан скользнул взглядом по пианистке в белом халате и вздохнул. Что же, сейчас по их корабельному времени уже наступил вечер, пора отдыха, развлечений и гармонии...
Джеймс еще раз обвел взглядом огромное помещение, а потом посмотрел на шахматный куб. В их поединке со Споком гармония явно отсутствовала. Все-таки Спок был типичным представителем вулканцев – сдержанный, логичный, в отличие от землян он никогда не позволял себе поддаваться порывам эмоций. Сейчас Спок сидел, подперев подбородок кулаками, и смотрел на Джеймса взглядом, полным плохо скрываемого сочувствия.
Капитан оглянулся. Рядом с ним стоял Харб Танзер, ответственный за организацию досуга, – невысокий коренастый мужчина с седыми волосами и смеющимися глазами. Ну да, конечно, Харб смотрел на шахматный куб и откровенно смеялся... Джеймс кашлянул:
– Мистер Харб, – сказал он насмешливо-ворчливым голосом, – мне кажется, что сейчас вы здорово рискуете...
– В чем дело, капитан? – Харб с притворным непониманием взглянул на Джеймса. – Разве с шахматным кубиком что-то не в порядке?
Джеймс чуть не зарычал. Впрочем, он сам был виноват в сложившейся ситуации. Не так давно он сказал Харбу, что несмотря на то, что он очень любит трехмерные шахматы, эта игра простовата и здорово начинает ему надоедать. Харб запомнил это, поговорил с Мойрой – мастером по компьютерным играм, а через какое-то время предоставил любителям интеллектуальных развлечений четырехмерный шахматный куб. Конечно, Спок сразу же стал возражать против названия, говоря, что вообще-то в физике принято считать четвертым измерением гиперкосмос, а не время, но возражения вулканца носили формальный характер, к тому же игрой тотчас же увлеклись многие, и этот разговор забылся.
Вообще-то, выдумка Харба была любопытной – он заменил старую трехуровневую доску голограммой, внутри которой вращалось изображение восьми объемных кубиков с настоящими фигурами. Маленькие точеные шахматные фигурки внутри куба перемещались при помощи специальной системы компьютерной транспортировки и управлялись кнопками небольшого и довольно-таки простого пульта. Вообще-то, компьютерное вмешательство в древнюю игру оказалось эффективным, во всяком случае, споры о том, что игрок, коснувшийся фигуры, должен сделать ход да и нелегальные ходы "за спиной" сами собой устранялись – компьютер фиксировал все предельно точно. Конечно, дело было совсем не в том, что любители шахмат на "Энтерпрайзе" всегда прибегали к жульничеству, – усложненная конструкция шахмат открывала новые возможности игры, но и, как обнаружил капитан, делала неэффективными приемы, отработанные ранее. Сейчас Джеймс понял это предельно четко – Спок уверено и хладнокровно громил капитана. Да, в четырехмерных шахматах уже нельзя было просчитывать ходы противника и расстраивать его планы – теперь игрок должен был знать, где будут находиться фигуры соперника через пятнадцать или двадцать ходов, и оставлять на этих полях засаду из своих собственных фигур.
Джеймс встряхнул головой. Он поймал себя на том, что играет так серьезно и напряженно, как уже давно не играл в шахматы. Да-а... Все приемы и уловки, которые он разработал за долгие годы игры со Споком, внезапно оказались совершенно бесполезными. А ведь раньше они приносили результат... К тому же Джеймс был капитаном, а Спок – всего-навсего его помощником, и то, что он, старший по рангу, не может справиться со своим подчиненным, больно задевало самолюбие. А может быть, все дело было в том, что Спок только наполовину был человеком, а наполовину все-таки вулканцем? Может быть, вулканец, обладающий холодной железной логикой, помогал Споку понять человека в нем же самом, а значит, ходы и поступки всех окружающих его людей?
Конечно, когда-то Боунз Маккой предостерегал его от таких умозаключений:
– Мозг – не яблоко, и его нельзя разрезать пополам, – насмешливо говорил он, – Спок – не землянин и не вулканец, а иное, отличное от тех и от других, абсолютно цельное существо, и чем быстрее поймут это твои высокоинтеллектуальные кабинетные зубоскалы, тем проще всем вам будет работать.
"Ладно, – вяло подумал Джеймс, – сейчас поздно выдвигать теорию, во всяком случае, это не поможет выиграть". Он опять посмотрел на Харба Танзера:
– Ты что прилип к шахматному полю?
– Насколько я понимаю, сейчас можно было сделать более разумный ход, – сказал Харб и отвел глаза от кубика.
Джим согласно кивнул головой. Все верно. В этом-то Харб был прав. Нужно было отыгрываться, и капитан попытался пойти в наступление, как он любил это делать в трехмерных шахматах – вывести все фигуры вперед, а потом с криком "ура!" броситься в атаку. Раньше этот прием безотказно действовал на Спока, и тот сразу же умерял свою кровожадность. Но в четырехмерных шахматах агрессивность пользы не принесла – Спок с интересом наблюдал за маневрами Джеймса и делал тихие и довольно-таки консервативные ходы. Сначала он перевел своих ферзей на безопасную позицию среднего уровня, и Джеймс буквально обезумел от радости, оттеснив Спока на оборонную позицию на высшем уровне центрального кубика и выведя из игры две ладьи, одного коня и несколько пешек противника.