Что касается учёбы, то я откровенно наплевала на неё. Не потому, что хотела выглядеть крутой и беззаботной — я физически не успевала учиться. Первое время я пыталась что-то учить, приходя с работы, но это заканчивалось тем, что я засыпала прямо за столом. Такие эксперименты привели к тому, что однажды я уснула прямо на уроке. Везерби грозился отчислить меня, и лишь то, что через полгода я неизбежно покину это место, остановило его. Но больше таких поблажек мне ждать не стоит, поэтому я почти никогда не делала домашнее задание, ложась спать сразу после работы. Я пыталась компенсировать это внимательностью на уроках, но моя успеваемость оставляла желать лучшего.
— Привет, Бетти. Как настроение сегодня? — Поп одарил меня своей фирменной улыбкой.
— Рабочее, — как обычно ответила я.
Этот диалог повторялся изо дня в день, слово в слово. Мне начинало казаться, что я проживаю один и тот же день заново, только цифра на календаре меняется. Такое случается, если жизнь перестаёт приносить удовольствие.
Я быстро переоделась в форму и, натянув вежливую улыбку, пошла принимать заказ.
Вечер того же дня.
Я валилась с ног. К моим обычным обязанностям добавилась уборка после закрытия. Женщина, которая работала здесь уборщицей, заболела, и я взялась подменить её. За дополнительную плату, естественно. Думаю, не стоит говорить, что устала я больше обычного. Всё, о чём я могла думать — тёплая кровать и мягкая подушка. К тому моменту, как скутер подкатил к моему «лакшери» отелю, я почти бредила ими. Роясь в поясной сумке в поисках ключей, я не заметила, что у двери моей комнаты кто-то стоит. Мне удавалось избегать матери всё это время, хотя она и не стремилась поговорить по душам ровно до этого момента.
— Если ты пришла читать мне мораль, то выбрала неудачный момент.
Мать отлепилась от стенки и посмотрела на меня в упор.
— Поп’с закрывается в десять. Сейчас без четверти одиннадцать. Где ты была?
— Это всё, что тебя интересует? — мой голос дрогнул.
— Поиграла в самостоятельность, и хватит, Элизабет. Я дала тебе достаточно времени, чтобы одуматься.
— Это моя жизнь, мама. Пойми, наконец, я не стану жить по твоей указке.
— Посмотри на себя, — она брезгливо оглядела мой прикид, — ты позоришь меня. Собирай вещи, мы едем домой, — тоном, не предполагающим возражений, приказала мать.
— Я никуда не поеду.
— Нет, поедешь. Я не позволю, чтобы моя дочь жила в каком-то клоповнике, — в её голосе послышались визгливые нотки.
— Насколько я помню, ты сказала, что я не твоя дочь, так что беспокоиться не о чем.
Я нащупала ключ в сумочке и подошла к двери. Когда послышался щелчок замка, я обернулась к той, кого раньше считала мамой, и сказала:
— Не приходи сюда больше. Я не хочу тебя видеть, никогда. Пойди лучше навести своего любимого мужа, думаю, он обрадуется посетителю.
С этими словами я быстро зашла в комнату и закрыла за собой дверь. В коридоре послышались звуки отдаляющихся шагов, только когда они затихли, я дала волю чувствам. Ноги подкосились, я упала на колени, прислонившись головой к двери, по моим щекам потекли слезы. Я даже не пыталась их остановить — бесполезно. Солёные капли обжигали не хуже огня. Я заставила себя встать, раздеться и лечь в кровать. Я ни разу не плакала после того, как вышла из больницы. Я поклялась не плакать, ведь это признак слабости. Но сейчас вся боль, отчаяние и безысходность выплеснулись в неиссякаемый поток слёз. Я отодвинула ящик прикроватной тумбочки. Пусто. Вот чёрт, нужно будет подловить Эвелин на перемене завтра.
Не знаю, в какой момент мои жалкие рыдания прекратились, но усталость взяла своё, и я погрузилась в глубокий сон.
Утро
Самое ужасное по утрам — проснуться с осознанием того, что тебя ждёт ещё один паршивый день. В последнее время именно с этой мыслью я просыпалась под противный звук будильника. Ко всему прочему сегодня добавились головная боль, красные опухшие глаза и мои постоянные друзья — синяки под этими самыми глазами. И если последние можно замаскировать с помощью хорошего слоя тонального крема, то краснота с белков сходить не спешила. Надеюсь, Вероника не устроит мне допрос, делиться событиями прошлого вечера не хотелось.
***
На школьную стоянку я въехала почти одновременно с Шерил. Девушка сначала ринулась ко мне, но вовремя остановилась. На следующий день после того, как Джаг меня бросил, она позвонила, чтобы узнать как я, но я не взяла трубку. И на следующий день тоже. Когда мы встретились в школе, она попыталась заговорить со мной, но я сказала, что видеть её — последнее, что мне сейчас нужно. Простыми словами — послала её. Я пожалела о своих словах после, но исправлять что-либо было уже поздно. Тем более, я до сих пор не уверена, что смогу общаться с ней как раньше, ведь она живое напоминание о моих отношениях с Джагхедом. Не знаю, как я буду ходить в школу, когда его выпишут из больницы, но пока этого не случилось, я живу сегодняшним днём.
На одной из перемен я пошла в актовый зал, зная, что именно там нужный мне человек проводит время в своей банде больных на голову. Эвелин Эверневер создала кружок (я бы назвала это сектой), в котором каждый мог излить душу и тем самым очистить своё сознание. По крайней мере, так было написано в объявлениях, которые висели в школе на каждом шагу. Кто-то, возможно, ходил туда, чтобы поделиться сокровенным, но я общалась с Эвелин по одной причине — травка. Своим «психологическими» тренингами она прикрывала дилерскую деятельность. Любой старшеклассник знал, что наркота — её профиль, но при этом директор и весь учительский состав даже не подозревали о чём-то подобном. Уж как ей это удавалось, для меня до сих пор загадка.
— Тебе как обычно, Бетти? — вежливо спросила Эверневер.
— Зачем спрашиваешь, если знаешь, что да, — пробурчала я.
Я не была в восторге от того, что делаю, но только благодаря травке, которую я курила исключительно на выходных, я ещё держалась.
— Ты уверена в том, что не хочешь поделиться своими проблемами?
— Ты не затянешь меня в свою секту, даже не мечтай.
По отработанной схеме совершился обмен, я — деньги, Эвелин — наркоту. Улыбнувшись моему ответу, девушка вернулась к своим дружкам, а я пошагала на следующий урок.
***
— Блоссом… Браун… Валентайн… Купер, а где Клейтон? — учитель оторвал взгляд от журнала и посмотрел на нас.
Тишина.
— Джози? — он обратился к девушке Чака.
— У него проблемы со здоровьем, — замявшись, ответила Кошечка.
Ответ удовлетворил мистера Брауна, но желающую всё знать Веронику так легко не проведёшь. Она повернулась к Джози и шёпотом спросила:
— Такой бугай как Клейтон отсиживается дома из-за простуды? — насмешливым тоном сказала Рони.
— Он в больнице. Передоз. Только никому, — ещё тише ответила Джози.
Вероника сделала знак о том, что она будет молчать, а я словно окаменела. Моё сердце бешено колотилось, руки вспотели.
— Мистер Браун, можно выйти? — я подняла руку.
— Не долго, Купер, — мужчина кивнул в сторону двери.
Еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, я покинула кабинет и со всех ног понеслась в туалет. К моему счастью, там никого не было, и я смогла спокойно совершить задуманное. Я вытащила из кармана олимпийки маленький пакетик и высыпала всё его содержимое в унитаз. Глядя на то, как травка смывается в канализацию, я раз и навсегда решила, что с ней покончено.
Джагхед
Я избегал приближения этого дня, как только мог. Сперва никто не рвался меня выписывать, но когда все симптомы прошли, отец намеревался отвезти меня домой, но я отказался, сославшись на то, что у меня болит нога, и мне нужен уход врачей. Тогда папа сделал вид, что поверил мне, хотя на самом деле понимал истинную причину, по которой я всё ещё торчу здесь. Больница — единственное место, где я наверняка не встречу Бетти, поэтому для меня она — самое безопасное место. Когда я принял решение расстаться с ней, я не предполагал, что это будет так трудно. Меня буквально разрывало на части от желания услышать её голос, вдохнуть запах волос, прикоснуться… Если бы не Шерил, Свит Пи и Тони, которые регулярно навещали меня, я бы сошёл с ума. После того как Шерил рассказала, что приходится переживать моей девочке, я всерьёз задумался над правильностью моего поступка.