...Герой тоскует о своей возлюбленной, которую похоронил год назад. Особая скорбь охватывает его в годовщину смерти, и он, почти потеряв рассудок, отправляется в скитание. Смутное сознание – Психея – понимает ужас происходящего и старается остановить осиротевшего. Но тот ничего не слышит. Он идет, идет, пока безумие не оставляет его. Он прозревает и видит себя у могилы Улялюм. Скорбь и печаль охватывают его с еще большей силой.
Так говорят слова. А что говорит их бетховенская музыка? И что – их синий цвет?
Они описывают душевное состояние героя, которое словами не передашь, но которое не менее реально, чем все вокруг.
Многосторонность личности помогает человеку глубже и полнее понять многосторонний окружающий мир. Об этом – в следующей главе.
Цельный человек, цельный мир
Как ни дробите жизнь, она всегда едина и цельна. Говорят: для науки нужен ум и рассудок, для творчества – фантазия, и думают, что этим порешили дело начисто... А для искусства не нужно ума и рассудка? А ученый может обойтись без фантазии?
Многолик внутренний мир людей и многоцветен. Но он един. У цельных натур он особенно прочно взаимосвязан.
Многолик и нерушим в своем единстве и внешний мир. И человек его не только «по частям», не только в виде отдельных деталей ощущает (как говорилось выше в главе о наблюдательности «Волшебные отражения»). Он его одновременно как нечто целое воспринимает.
Восприятие – сложный психологический процесс. Восприятие – это отражение предметов и явлений в совокупности их свойств и частей и в совокупности различных впечатлений на человека. Когда человек что-то одновременно и слышит, и видит, и думает, и сердцем чувствует, притом особенно в отдельные детали не вникает,– значит, он воспринимает.
Не просто «ощущает». И не «наблюдает» только.
У Ф. М. Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть такие слова: «...все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается».
В таком же духе высказывался и английский поэт XVIII века Джеймс Томсон; у него есть стихи, звучащие (в моем переводе) так.
Слова эти широко применимы для внешнего мира и его законов, только не в поверхностном, не в примитивном смысле.
Смешно, когда говорят, что химик Бородин сочинил оперу «Князь Игорь», потому что «химия и музыка близки», а английский математик Доджсон (назвавшись Льюисом Кэрролом) воспользовался «родством математики и воображения» и написал свою известную сказку «Алиса в стране чудес».
Что-то общее между своей наукой и своим художественным творчеством и Бородин и Льюис Кэррол бесспорно чувствовали. Но что именно? Сомнительно, чтобы они всерьез ломали себе голову над этим.
В предыдущей главе мы говорили о единстве многостороннего внутреннего мира. Настоящую главу посвятим единству многостороннего внешнего мира.
Крайности, подобные выше названным (наука и сказка и др.). могут работать в одном направлении, вести действительно к одной цели или продолжать друг друга.