Друг на все времена

«Зайчик, зайчик, ты куда?»
«Я скачу за облака.
Солнце я хочу поймать
И к себе домой пригнать.
А потом пущу я солнце –
Пусть-ка выпрыгнет в оконце. –
Будет на небе сиять,
Будет детям помогать».

Зоркость золотого детства помогает также давать такие определения окружающему, которые часто поражают взрослых своей выразительностью и своей точностью. Все сразу видишь: и каков предмет, и какова душа ребенка.

Я однажды видел, как у маленькой девочки Греты из глаз покатились слезы, когда она сообщила папе о внезапно заболевшем коте:

– У Рыжика мурлыкатель сломался!

«У нее доброе сердце,– подумал я тогда. – Сегодня в ней проснулась жалость. А завтра она станет взрослой девушкой, и в ней проснется сострадание к людям».

Детская зоркость – это и небывалая любознательность, и острая впечатлительность, и радостное удивление всему увиденному. А еще это невероятная память, о которой писательница Марина Цветаева сказала как-то: «Да, что знаешь в детстве – знаешь на всю жизнь...»

Не знаю более яркого, более сильного описания детской зоркости, чем в стихотворении «Детство» поэта Николая Алексеевича Заболоцкого:

Огромные глаза, как у нарядной куклы,
Раскрыты широко. Под стрелами ресниц,
Доверчиво-ясны и правильно округлы,
Мерцают ободки младенческих зениц.
На что она глядит? И чем необычаен
И сельский этот дом, и сад, и огород,
Где, наклонясь к кустам, хлопочет их хозяин,
И что-то вяжет там, и режет, и поет?
Два тощих петуха дерутся на заборе,
Шершавый шмель ползет по столбику крыльца.
А девочка глядит. И в этом чистом взоре
Отображен весь мир до самого конца.
Он, этот дивный мир, поистине впервые
Очаровал ее, как чудо из чудес.
И в глубь души ее, как спутники живые,
Вошли и этот дом, и этот сад, и лес
И много минет дней. И боль сердечной смуты,
И счастье к ней придет. Но и жена и мать,
Она блаженный смысл короткой той минуты
Вплоть до седых волос все будет вспоминать.

Звóнок, очень звóнок колокольчик чувств в начале жизни. Отголосок его порою слышится и тревожит, и подсказывает что-то, и зовет куда-то даже в зрелом возрасте.

Удивительная история обошла газеты всех стран. Она могла бы показаться выдумкой, если бы в ней не назывались имена живых людей, если бы она не произошла на глазах у десятков очевидцев.

Б журнале «Нёк Лапья» был опубликован рассказ венгерской журналистки Семеш, озаглавленным «Шандор ищет родное село». В рассказе шла речь о судьбе шахтера из поселка Токод Шандора Мольнара. Однажды Шандор увидел во сне почти такой же поселок, как Токод, только с большими мазанками, а невдалеке от селения – озеро, в котором купались мальчики.

Сон этот был не случаен.

В годы войны в лагере для перемещенных находился русский мальчик. Как многие другие дети, он забыл не только свой язык, но и свое имя. Потом ребенка, получившего имя Шандор Мольнар, приютил и усыновил венгерский солдат.

Как же узнать то, чего не помнил Шандор? Рассказ журналистки взволновал многих, и вот венгерский врач Штолар предпринял необычный опыт. На нескольких сеансах гипноза он попытался помочь Мольнару восстановить забытые картины детства.

Это удалось врачу. Кое-что прояснилось. Шахтер стал вспоминать русскую речь, родные места, имена некоторых близких.

Выходило, что в детстве он жил под Луганском.

И вот Шандор Мольнар вместе с женой, доктором Штоларом и журналисткой Семеш прибыли в Луганск. Затем – в поселок Ольховка, предполагаемое место рождения Мольнара. Все жители поселка помогали ему искать свою улицу и родной дом. Вскоре он стал вспоминать места детства: дома, дороги, озеро...

Первой узнала в нем родного брата Таисия Редькина. Потом нашелся дядя. А когда в помещение, где были гости из Венгрии, вошла Елена Ивановна Поварова, Мольнар бросился к ней с криком: «Мама!..»

Взрослый ли отыскал дом детства?

Нет, его нашел ребенок, сохранившийся во взрослом. Не обладай ребенок необыкновенной памятью, взрослый не вспомнил бы.

Великое это свойство – детская зоркость!

Не одни художники и поэты сохраняют иногда его. Есть люди более практических профессий, проносящие его через всю жизнь.

В настоящем человеке детская зоркость помогает в труде, подвигах, творческих открытиях. Кто эти грезы сохранил – пусть бессознательно,– тот сохранил могучую пружину действий.