Дарвин оказался в сложном положении. Опубликовать работу неожиданного соперника – значит самому способствовать признанию Уоллеса автором эволюционной теории. Не печатать? Поступить некрасиво?..
Дарвин сделал так: статью Уоллеса он напечатал и как редактор расхвалил. Только сопроводил ее краткими выдержками из собственной работы.
Как же события развивались дальше?
Уоллес познакомился с работой Дарвина и сам публично заявил, что его редактор сделал больше, что Дарвина следует считать по справедливости основателем теории. Уоллес к этому добавил, что единственной заслугой собственной работы считает то, что опубликование ее послужило поводом к опубликованию материалов Дарвина.
«...Я не знал тогда,– признавался позднее Дарвин,– сколько великодушия и благородства в характере этого человека».
Вернемся к главной теме.
Пример, подчеркивающий значение доверия к другим, казалось бы доверия не заслуживающим.
Советская наука становилась вместе с Советской властью. Революционные бои лишь разгорались со всей страстью, когда был составлен В. И. Лениным – весною 1918 года – «Набросок плана научно-технических работ». Вождь Октября предлагал «организовать ряд комиссий из специалистов для возможно более быстрого составления плана реорганизации промышленности и экономического подъема России».
Но где взять специалистов?
Большинство либо эмигрировало, либо работало спустя рукава. Некоторые саботировали.
И вот Ленин попросил Максима Горького посредничать между новым строем и интеллигенцией. «Скажите интеллигенции,– говорил Ленин,– пусть она идет к нам. Ведь, по-вашему, она искренно служит интересам справедливости? В чем же дело? Пожалуйте к нам: именно мы взяли на себя колоссальный труд поднять народ на ноги, сказать миру всю правду о жизни, мы указываем народам прямой путь к человеческой жизни, путь из рабства, нищеты, унижения»[55].
Доверие нашло свой отзвук. Интеллигенция пошла к Советской власти. Не вся, правда,– небольшая ее часть. Но малые числом, первые попутчики революции – ученые, художники, писатели – необычайно много сделали для научно-культурного обновления страны.
Магия приличий
Воспитывать.. самая трудная вещь. Думаешь все теперь кончилось! Не тут-то было: только начинается!
Воспитанность не все относят к глубинным ценностям души. Она ведь чувствуется внешне, ее не утаишь. Она настолько четко обозначается в словах, манерах, сдержанности, во всем поведении человека, что ее постоянно путают с таким вроде бы чисто внешним качеством, как вежливость.
В действительности смешивать их нельзя. Вежливость лишь часть воспитанности. Хотя если вежливость стала для кого-то привычкой, если она вошла человеку в плоть и кровь, если она окрашивает все его поступки, то такую вежливость и впрямь трудно отличить от воспитанности.
И все же вежливость – это внешнее проявление воспитанности. Цель ее – украшать нашу повседневность, наши будни.
В этом смысле в ней есть что-то общее с красотой одежды: та ведь тоже украшает повседневность и наш быт. Красивая одежда украшает внешний вид людей, а вежливость – их поступки.
Я бы сказал, пожалуй, так: одежда придает достоинство фигуре человека, а вежливость – достоинство его поведению.
Итак, воспитанность и шире и глубже вежливости. Корни воспитанности – во внутреннем мире людей.
Приведем примеры, чтобы показать рельефнее, чем оба качества отличаются друг от друга.
Представим следующее. Человек обращается к кому-то и говорит:
– Хочу заниматься в вашем фотокружке. Можно мне рассчитывать, что вы меня возьмете – сейчас или позднее? Можно – буду ждать, ничего искать не буду. Нельзя – поищу другое.
Человеку очень важен ответ, хотя бы отрицательный (неопределенность всегда хуже всего). А ему только улыбаются и что-то добродушно говорят. Только не о деле, не о возможности быть принятым.
Пришедший нервничает, пытается пробить стену тупого добродушия. Он мысленно восклицает: «Ну, хоть соври что-нибудь, только не крути! Я так мечтаю научиться фотографировать, мне так надо поскорей начать заниматься!»