Человек должен быть тем порядочней, чем больше обыкновенного – умственного, профессионального – образования он имеет. В противном случае он остается полуобразованным, а полуобразованность за счет нравственных недостатков куда страшнее полуобразованности за счет обычных знаний.
Поясню, что значит «зло полуобразованности». Начну, чтобы проще все понять, с нехватки обыкновенных знаний.
Как-то на экранах нашей страны шел веселый кинофильм «Айболит-66». Там были пираты, и они пели песенку:
Если б песенка была серьезной, можно было бы возразить:
– Не получится! Совсем безграмотные многого не сотворят. Силенок не хватит: ума, умений, знания.
Естественно, в нормальном, социалистическом обществе не сотворят много зла и грамотные: нормальный человек редко делает что-либо сознательно во зло другим, да еще ничего дурного ему не сделавшим людям.
Кто в самом деле сотворит «чего захочет», так это полуграмотные. Они как тот горе-мастеровой, который научился нажимать кнопки у сложного станка, а управлять им не научился. Ни хороших деталей на нем он делать не умеет, ни сразу правильно реагировать на неполадки.
Такой «полутокарь» и станок в два счета может загнать, и цех спалить, и людей покалечить.
Что же сказать о нравственной полуобразованности?
Жил во Франции в XVI веке писатель и моралист Мишель Монтень. Он считал, что самые благородные и порядочные люди на земле – это крестьяне и философы. «Прекрасные люди крестьяне, прекрасные люди философы»,– говорил Монтень.
Можно было бы возразить: «При чем же тут занятие? Разве не бывает сколько угодно прекрасных людей – представителей других занятий?»
Бывает, разумеется. Вряд ли и сам Монтень сомневался в этом. Интересно, однако, разобраться в его логике, найти ответ на вопрос – почему он так выразился? Что хотел сказать?
А хотел он сказать, что крестьяне и философы – каждые по-своему образованы и это ставит их на большую моральную высоту. Крестьяне нравственны, потому что «живут по нравственным традициям прошлого, не пытаясь их объяснить». А философы нравственны, потому что это «люди, живущие по законам разума».
И те и другие гармоничны по-своему, у тех и у других есть свои сдерживающие силы.
Иное дело – нравственно полуобразованные. Это – люди страшные.
Они хватили просвещения настолько, чтобы оторваться от здоровых традиций простых крестьян. Но не настолько, чтобы своим умом доходить всякий раз до того, «что можно, а чего нельзя».
На нравственно неполноценных не распространяется древняя истина: «Мудрому не нужен закон, у него есть разум». У полуобразованных нет ни разума, ни закона.
Каков у человека разум, таков должен быть у него и нравственный фундамент.
А если он ничтожен нравственно, даже, может быть, злодей?
Тогда и разум будет развиваться в нем уродливо, пагубно для людей. Знания его не облагородят.
Проиллюстрирую на одном примере.
Перед войной я работал некоторое время главным инженером небольшого механического завода в городе Ухта в Коми АССР. В кузнечном цехе трудился – судившийся до того не раз – бывший крупный домушник, то есть специалист по обиранию квартир. Как-то он придумал остроумное приспособление: с его помощью рабочий мог ловчее подводить детали под боек пневматического молота.
Я похвалил рационализатора, сказал, что он «умно придумал». Вот что он ответил мне вдруг на это:
– А наш брат и должен быть умным, что еще остается! Жулику приходится шевелить мозгами почаще честного. За того закон заступается, а за нас только башка собственная.
Он острил, понятно. Ведь он и жуликом больше не был, его идея была продуктом честного, рабочего ума. И все же слова его можно понять и серьезно.
За преступником охотятся, он должен изворачиваться. Значит, ум его все время тренируется. Но какой ум? Отрицательный, преступный!
Выходит, нравственная неполноценность не только может превосходно сочетаться со способностью быстро находить решения, разбираться в очень многом. Но иногда и подстегивает такие способности, увеличивает возможность зла.
Никто не говорит, что ум подстегивается только низкими моральными качествами. Неизмеримо больше благородных причин его развития: любознательность, трудолюбие и так далее.
Но как в физике одного-единственного, «пустякового» нарушения закона достаточно, чтобы опровергнуть его весь, так в области, которую мы разбираем, вероятно, одного примера дружбы зла и ума достаточно, чтобы смело утверждать: сам по себе ум добра в себе еще не содержит.