— Ладно. Говорите.
— Всего два слова: «четвертая степень».
Капитан Беррэдж одиноко позавтракал в своем домике (он жил холостяком) на Кэннон-стрит и твердыми шагами спустился с кирпичных ступенек. Он шел, весело посвистывая, потом стал всматриваться в какие-то знаки, начертанные мелом на тротуаре. Несколько надписей он стер подошвой, потом остановился, нахмурился: надписи были сделаны не от руки, а как будто оттиснуты штемпелем. Это были слова: «4-я степень».
Издав рычанье, капитан принялся затирать надписи. Дальше он шел, уже не насвистывая.
Возвращаясь домой поздно вечером, он снова увидел надписи на тротуаре: то ли их подновили, то ли они сами выступили снова.
Кроме того, появились надписи на ступеньках крыльца. В эту ночь капитан не спал: он сидел у окошка, караулил…
Утром он шел, стараясь не смотреть под ноги. На углу Кэннон-стрит он замер, как солдат по команде «смирно!». На угловой плите было четким шрифтом выведено: «4-я степень».
Он нервно стал топтать надпись, пока не растер ее в неразборчивое пятно. Войдя в служебный кабинет, он вызвал дежурного.
— Парселл! — приказал он. — Даю вам особое задание: наблюдать за Кэннон-стрит. Когда увидите человека, который пишет мелом на тротуаре, хватайте его! Если что-нибудь подобное случится в этом районе, какая-нибудь надпись, например, вы мне ответите своей башкой! И поворачивайтесь живее!
Уходя, полисмен Парселл сказал дежурному:
— Сегодня капитан бросается на людей. Держитесь подальше!
К концу смены Парселлу не о чем было доложить: ничего не заметил, никого не задержал.
— Кто вас сменяет? Шмидт? Поручите ему тот же участок на ночь.
— Это не шутки! — наставлял Парселл Шмидта. — Будьте начеку!
Когда вечером капитан Беррэдж вернулся домой, на ступеньках лежал свежий номер «Вечерней трибуны», как обычно, небрежно брошенный разносчиком газет. Просматривая ее за ужином, Беррэдж увидел, что на первой странице была отчеркнута заметка об аресте Тарвера, признавшегося в убийстве студентки.
Но не от этого у капитана дрогнула рука. Поверх страницы мягким красным карандашом печатными буквами было написано: «4-я степень».
Прошло восемь дней. И каждый день капитана Беррэджа преследовали эти слова: «4-я степень».
То они были написаны на счете из лавочки, то на ярлыке бутылки с молоком, то на почтовой открытке, то на дверце его автомобиля, который он буквально на две минуты оставил без присмотра на людной улице. На девятый день он вызвал детектива Карсона. Детектив застал его склонившимся над открыткой, лежащей на столе.
— Хватит с меня! — зарычал Беррэдж.
— Что, капитан?
Беррэдж кивнул на открытку.
— Еще одна? — спросил Карсон.
— Эта бледнолицая крыса думает, что прошибет меня, — сказал капитан. — Жалею, что я его выпустил.
— Да плюньте вы на это, капитан, — посоветовал Карсон. — Пускай валяет дурака, если ему правится. На большее у него силенок не хватает. Не обращайте внимания. Хорошо еще, что он не поднял шум насчет того, знаете… Забудьте о нем, капитан. Со временем и он забудет. Такие всегда грозятся, потом остывают. Все обойдется.
— Другие — может быть, но этот… Нет, я его прихлопну! Я ему покажу, почем фунт лиха! Велите подать мою машину!
— Мне ехать с вами, капитан?
— Не надо. Это мое личное дело.
— Когда вас ждать обратно?
— Не знаю.
На следующее утро Карсон застал своего начальника в отличном настроении, какого не бывало уже давно.
— Сцапали его? — спросил детектив.
— Нет.
— Значит, нагнали на него страху божьего?
— Нет.
— Тогда как же?
— Я его и не видел…
Карсон удивленно поднял брови.
— Удрал, — объяснил Беррэдж. — Даже духа его не осталось.
— И хорошо. Больше вы о нем не услышите.
— Вы думаете? — прищурился Беррэдж. — Почему вы так уверены?
— Да уж поверьте моему опыту! — усмехнулся детектив.
Предсказание Карсона сбывалось. Прошел день, другой, третий с тех пор, как капитан перестал получать напоминания о «четвертой степени».
В ночь на четвертый день у его постели настойчиво зазвонил телефон. Сонный Беррэдж ругнулся, но взял трубку.
— Капитан Беррэдж слушает.
На другом конце провода хрипло откашлялся полисмен Парселл, потом заговорил со своим ирландским акцентом:
— Это Парселл говорит. Вы нужны, капитан. Тут, знаете, случилось убийство. Странный случай, знаете…
— Где?
— На старом маяке, знаете, на мысе Солтэш.
— Кто убил?
— Не знаю… пока…
— Кто убит?