— Я же вам сказал. Он — Кабот.
— Быть Каботом нелегко.
— Особенно ему, бедняге. Будь он Джонсом или Смитом, он был бы много счастливее.
— Не понимаю. Ведь Каботы — великая спортивная династия.
— Ну, конечно; вот потому-то этот несчастный недоносок и находится здесь. Он должен не посрамить репутации семьи.
— Традиции — хорошая вещь, — ответил я, — если это — хорошие традиции.
— В том-то и дело. Кабот-Кабот IV — жертва традиции. Все Каботы — чемпионы, это — семья чемпионов. Посмотрите на этого старика, — он был первым спортсменом в колледже и мог бросить шестнадцатифунтовый молот на два километра или что-то в этом роде; во всяком случае, его рекорд не побит до сих пор. Салтонсталь Кабот, старший брат, был чемпион гребли. Халоуел Кабот — лучший бэк во всей Америке. Зигурней Кабот — великолепный игрок в теннис, взявший кубок Дауэса, и т. д. Брат Тейер считается лучшим хавбэком. Лоуел Кабот — знаменитый игрок в гольф и, несомненно, будет чемпионом мира, если не перейдет окончательно к боксу; он, кроме того, боксер среднего веса; Присцилла Кабот только что выиграла кубок на состязаниях в беге на семь тысяч метров или что-то в этом роде. Вы видите: вся семейка — чемпионы, кроме последнего. Это — единственная тридцатидюймовая грудь в семье, где у всех не меньше 44 дюймов в груди. Стыд и позор для всей семьи.
Я посмотрел на несчастного Кабби. В эту минуту он делал отчаянную попытку броситься за мячом, но его паучьи ножки заплелись одна за другую, и бедняга опять шлепнулся. Жалкое зрелище! Потом он стал на свое место. Форвард пустил мяч. Кабби поймал его носом, из которого брызнула кровь. Мяч проскочил в ворота, и тренер был в ярости.
С помощью Брекенриджа Кабби заковылял домой с футбольной площадки.
— Гм, — говорил он, — очевидно, в этом году мне не суждено стать чемпионом футбола. А тренер только-что показывал мне чудесный серебряный кубок, приз этого года.
— М-да, — пробормотал Брекенридж.
— Он не очень возражал против моего ухода из команды. Говорил, что я недостаточно тяжел. А я целое лето питался картофелем и маслом, чтобы прибавить в весе.
— В самом деле?
— Полтора фунта прибавил. Все-таки я хочу участвовать в матче. Я им покажу, что вес тут не при чем.
— Значит, вы верите в чудеса, Кабби, во внезапную интуицию и так далее?
— Я думаю, что в критическом положении человек способен подняться до необыкновенной высоты, — важно ответил Кабот-Кабот IV. — Я, например, однажды перепрыгнул через пятифутовый забор, когда за мною гнался бык.
— Что же вы теперь будете делать? — спросил Брекенридж.
— Попробую французскую борьбу. Я слышал, что нужны легковесы.
Оказалось, что, действительно, легковесы нужны, но Кабот-Кабот IV никому не нужен. Я узнал об этом, встретив его через неделю.
— Ну, как ваша борьба? — спросил я.
— Никак, — огорченно ответил он. — Как раз в то время, когда я готовился к матчу со Збышкой и разрабатывал прием бра-руле, откуда-то вынырнул маленький дьяволенок и уложил меня этим самым бра-руле… Впрочем, мало ли еще видов спорта?
— Сколько угодно, — ответил я. — Да вы же сами говорили, что уверенность — уже пол-победы.
— Ну, да, я в этом уверен.
По мере того, как я ближе узнавал Кабот-Кабота IV, он мне все больше и больше нравился. Он по-детски верил, что он может и сумеет сделать спортивную карьеру; все его попытки кончались, разумеется, крахом, но он верил упрямо, настойчиво в свою звезду. Я понял его настойчивость, побывав в доме его отца. Там мне продемонстрировали всех наличных членов рода Кабот, а отсутствовавших описали весьма подробно. Мне казалось невероятным, что этот паукообразный, головастый малыш принадлежал к их могучему роду. Это была раса загорелых, рослых, широкоплечих и мускулистых гигантов. Весь большой дом был плотно набит плодами побед могучего племени: призами, кубками и медалями. Аттестаты и отзывы просто сваливались в бельевые корзины и пылились на чердаках. В день моего приезда мать Кабби получила первый приз за игру в бридж в местном сельском клубе.
Я не мог не заметить, как все они презрительно обращались со своим неудачным отпрыском.
— Все мои мальчики спортсмены, — говорила мне мать. — Кроме бедного Кабби.
— Зато он очень настойчив.
— Знаю, что он прилагает все усилия. Но я боюсь, что из бедного Кабби ничего не получится.
Говоря о нем, всегда добавляли эпитет «бедный».
Когда мы ехали обратно, Кабот-Кабот IV вдруг сказал:
— Теперь вы понимаете, почему я должен быть чемпионом чего-нибудь?