По лицу генерала расплылась широкая улыбка.
— Пока еще не было случая. Правда, иногда я наталкиваюсь на какого-нибудь хитрого негодяя, и тогда мне приходится обращаться к помощи собак.
— Извините меня, генерал, — поспешно сказал Рейнсфорд. — Я чувствую себя не совсем здоровым…
— Ах, да! — С участием воскликнул генерал. — Ну что ж, это так естественно. Ведь вам пришлось проплыть такое расстояние. Вам нужно хорошенько выспаться.
Постель, приготовленная для Рейнсфорда, была прекрасна, ночное белье тончайшего шелка; он чувствовал себя страшно усталым, но все-таки никак не мог уснуть до утра.
Генерал Царев показался на другой день только в полдень.
— Генерал, — твердо сказал Рейнсфорд, — я желаю немедленно покинуть этот остров.
— Сегодня ночью, — сказал генерал, отчеканивая каждое слово, — мы отправляемся на охоту, — вы и я.
— Нет, генерал, — сказал он, — я не пойду с вами на охоту.
Генерал пожал плечами.
— Как вам угодно, мой друг… Выбор всецело зависит от вас. Но я только хочу спросить вас — неужели вы находите мой спорт менее интересным, чем спорт Ивана?
— Этого не может быть! — вскричал Рейнсфорд.
— Мой милый друг, — сказал генерал, — разве я не говорил вам, что я не трачу слов понапрасну, когда говорю об охоте? Для меня встреча с вами — истинное вдохновение. Я уверен, что вам понравится эта игра, — с энтузиазмом воскликнул генерал. — Ваш ум — против моего, ваше знание джунглей — против моего. Ваша сила и энергия — против моей.
— И если я одержу победу… — начал было Рейнсфорд глухим, хриплым голосом.
— Я с радостью признаю себя побежденным, если не отыщу вас к полуночи третьего дня, — сказал генерал Царев. — Моя шлюпка высадит вас тогда на материк неподалеку от города.
Потом генерал перешел к делу.
— Иван снабдит вас охотничьим костюмом, ножом и продовольствием. Я советую вам надеть на ноги индейские мокасины; они почти не оставляют после себя следов. Советую вам также избегать огромного болота в юго-восточном углу острова.
Генерал Царев, сделав глубокий поклон, поспешно вышел из комнаты.
…Уже два часа шел Рейнсфорд по джунглям. «Нужно владеть собой. Нужно держать себя в руках», — шептал он, крепко стиснувши зубы и пытаясь спокойно обдумать свое положение. Бежать по прямой линии было бесполезно: неизбежно он должен был натолкнуться на море. «Я оставляю после себя следы, и ему нетрудно будет отыскать». Поэтому сошел он со слегка протоптанной тропинки в густую чащу леса. Он проделал ряд сложных петель, всячески стараясь запутать и замести свои следы; он припомнил все случаи своей охоты на лисиц, все хитрости и уловки этого зверя. К ночи, чувствуя себя страшно усталым, он очутился на небольшом холме, густо поросшем лесом. Он влез на огромное дерево и, вытянувшись во всю длину на одной из его толстых ветвей, застыл в таком положении.
Страшная ночь ползла медленно, как раненая змея. К утру крик какой-то испуганной птицы привлек его внимание. Кто-то тихо, осторожно пробирался среди деревьев.
Это был генерал Царев. Он медленно, осторожно подвигался вперед, не отрывая глаз от земли. Подойдя к дереву, он остановился, стал на колени и начал осматривать почву.
Рейнсфорд затаил дыхание. Генерал, оторвав взгляд от земли, перевел его на дерево. Острый взгляд охотника вдруг остановился, не дойдя до ветви, на которой лежал Рейнсфорд, и лицо генерала озарилось улыбкой. Он на минуту задумался и спокойно пошел обратно, держась следа, по которому он пришел сюда. Рейнсфорд вдруг почувствовал себя страшно разбитым. Генерал сумел найти его по следам в абсолютной темноте.
Он слез с дерева. Необыкновенным усилием воли он заставлял работать свой мозг. Неподалеку увидел он огромное мертвое дерево, которое при падении навалилось на другое дерево, молодое и тонкое, чуть-чуть держась на нем. Рейнсфорд выхватил из ножен свой нож и со всей энергией принялся за работу…
Кончил, притаился в траве. Долго ждать ему не пришлось.
Идя по следам с уверенностью гончей собаки, среди деревьев показался генерал Царев. Генерал с таким напряженным вниманием глядел себе под ноги, что не заметил, как натолкнулся на ловушку, поставленную для него Рейнсфордом. Его нога задела слегка выступавшую ветвь, служившую курком. Мертвое дерево, чуть державшееся за подрезанное молодое тонкое дерево, неожиданно упало и задело генерала по плечу; если бы он не отскочил с легкостью обезьяны, оно, несомненно, убило бы его на месте. Он пошатнулся, но не упал. Рейнсфорд услышал его смех.
— Рейнсфорд, — окликнул генерал, — если вы находитесь на таком расстоянии, что можете слышать мой голос, разрешите мне поздравить вас. Немногие умеют устраивать ловушку для людей по примеру малайцев, вы начинаете страшно интересовать меня, мистер Рейнсфорд. Сейчас я ухожу, чтобы сделать себе перевязку.
Рейнсфорд бросился бежать. Это был уже отчаянный, панический бег, продолжавшийся несколько часов. Наступили сумерки, затем — ночь, а он все бежал и бежал. Вдруг он провалился ногой глубоко в жидкую массу. Сделав отчаянное усилие, он, наконец, высвободил ногу. Рейнсфорд сразу понял, куда он попал. Отойдя от топкого места шагов на десять, он начал копать, подобно какому-то огромному доисторическому бобру.
Когда яма была ему по шею, он вылез из нее и из твердых пород деревьев настрогал колышков, тонко заострив их на конце. Этими колышками он утыкал дно ямы, остриями кверху. Быстрыми Движениями пальцев он выплел грубый ковер из веток и трав и прикрыл им яму сверху.
С ночным ветерком до него донесся аромат папиросы генерала. Он шел с необыкновенной быстротой, не нащупывая почву, шаг за шагом, как раньше. От напряженного ожидания каждая минута казалась ему вечностью… Услышал треск ломающихся веток и страшный крик, когда острые колья впились в тело своей жертвы… Он чуть не закричал от радости и выскочил из-за пня, за которым скрывался. Но, тут же быстро нырнул, обратно: в трех шагах от ямы он увидел генерала с электрическим фонарем в руке.
— Вы придумали великолепно, Рейнсфорд, — крикнул генерал. — ваша яма, сделанная по образцу тех, что делают в Индии для ловли тигров, лишила меня одной из моих лучших собак. Опять вы победили. Теперь, мистер Рейнсфорд, я хочу знать, что вы придумаете против всей моей своры. Сейчас я ухожу за ней.
… На рассвете Рейнсфорд, лежа вблизи болота, был выведен из состояния дремоты далеким лаем своры собак. Покрепче подтянув пояс на животе, Рейнсфорд бросился бежать в сторону от болота.
А лай собак был все ближе и ближе. Добежав до холма и оглянувшись, он увидел, что впереди генерала шагал Иван со сворой собак.
Еще минута — и эта свора будет спущена на него. Его ум работал бешеным темпом. Он вспомнил об одной уловке, к которой прибегают на охоте туземцы Уганды. Отыскал молодое деревцо, упругое, как пружина, и прикрепил к нему свой охотничий нож, острием к преследователям; затем он оттянул деревцо назад и привязал его к дереву с помощью вьющейся лозы и бросился бежать.
Остановился, чтобы глотнуть воздуху. Лай собак внезапно прекратился, и так же внезапно перестало биться сердце Рейнсфорда. Он знал, что они подошли к ножу… Быстро взобрался на дерево и посмотрел назад. Увидел, в узком проходе долины генерала Царёва, стоявшего на одном месте и смотревшего в землю. Ивана не было с ним… Нож, пущенный отдачей молодого упругого деревца, не совсем попал в цель, но не пропал даром…
Едва успел Рейнсфорд спрыгнуть на землю, как собачья свора опять подняла неистовый лай. Он стрелой помчался вперед.
Голубой просвет виднелся между деревьями. Это был берег моря. По ту сторону небольшого залива он увидел мрачное, серое здание замка. Одну секунду Рейнсфорд колебался и прыгнул со скалы в море…