Но милиционер не спешил переходить к сути дела. На его лице появилось выражение, какое бывает у детей, попавших в интересное место. Это было настолько искренне, что хозяин невольно усмехнулся.
– Вам никогда не приходилось видеть подобных штучек-дрючек? – хозяин положил руку на огромную катушку с лямками, стоящую на полке.
– Я житель городской, на море всего один раз был, да и то в детстве. А вы, наверное, солидно поездили?
– Пришлось, – ответил Бондарев.
– И много где бывали?
– Знаю людей, которые видели намного больше меня.
– Вы их всех сами поймали? – Семенов указал на раскрытые пасти огромных рыб.
– Этих сам, – Бондарев указал на двух морских щук, – а вот эту рыбу, – из черной доски торчали две огромные челюсти, гораздо большие, нежели капкан на медведя, – с помощью друзей-кубинцев. Одному такую не вытащить, скорее она тебя утащит. – На лице Клима Владимировича появилось мечтательное выражение.
– Поражаюсь людям, которые все свои средства вкладывают в рыбалку, в путешествия… Я же все это только по телевизору смотрю, в «Одиссее команды Кусто».
– А с чего вы взяли, что я в это средства вкладываю? Так, по случаю.
– Но все равно же на это деньги нужны?
– Ясное дело, нужны. Но не такие большие, как многие думают. – Бондарев, глянув в потолок, задумчиво произнес: – Денег должно быть столько, чтобы о них не приходилось думать. Мало – думаешь, слишком много – тоже.
«Да уж, у тебя их, по-моему, столько, что о них можно не думать! Живут же люди! А у меня подарок жене не куплен, квартплата не внесена. На гулянку новогоднюю на службе и то денег у майора одолжил. Куда они деваются? Не успеешь получить, а их уже нет. Рыбы, удочки, катушки, трофеи – фигня все это!» Наконец участковый вспомнил, зачем пришел.
– Клим Владимирович, за вами числится охотничий карабин.
– Ах да, – сказал Бондарев. – Пройдемте.
Участковый проследовал за хозяином дома. Они оказались в комнате, судя по всему, выполнявшей роль кабинета. На светлых стенах в одинаковых рамочках висело огромное количество фотографий. Сержант скользнул по ним взглядом. Письменный стол был чист, и вообще в доме царил идеальный порядок. Каждая вещь находилась на своем месте, причем место было определено раз и навсегда.
В простенке между высокими книжными шкафами с прозрачным стеклом был вмонтирован металлический ящик, высокий и узкий, из нержавеющей стали. Хозяин вытащил ключ, открыл ящик и показал карабин.
– А вот боеприпасы. Они у меня, как и положено, хранятся отдельно.
В сейфе внизу находился второй ящик.
Участковый сверил номер охотничьего карабина с тем, который был записан в его документах, и удовлетворенно хмыкнул:
– Все у вас в порядке, Клим Владимирович, вы уж извините за беспокойство. Что поделаешь, работа…
Хозяин поставил оружие в ящик и принялся закрывать его, в то время как участковый увлеченно рассматривал фотографии, которых было великое множество. Одна привлекла его внимание более остальных, наверняка потому, что была довольно старой, еще черно-белой и небольшой: два мальчика у парапета, один лицом к объективу, а второй, покрепче и повыше, в полуобороте. Между ними на каменном парапете лежала бамбуковая удочка и стояла стеклянная трехлитровая банка, в которой плавали рыбки. За мальчиками силуэтом виднелась Петропавловская крепость, пронзал небо шпиль собора.
– Питер? – спросил участковый.
Клим Бондарев уже закрыл ящик и стоял, играя ключами. Он подбрасывал их и ловко ловил то одной, то другой рукой.
– Питер, – ответил он. И тут же уточнил: – Тогда еще Ленинград.
– А это кто? – указательный палец участкового застыл перед изображением сухощавого мальчишки. – Где-то я уже его видел… – И продолжил: – Наверное, у нас с вами общие знакомые.
– Вполне возможно. Мир не такой уж и большой, как казался в детстве, он намного теснее.
– Ну а все-таки? Лицо какое-то знакомое… – участковый имел исключительно цепкую память на лица.
Бондарев передернул сильными плечами, ткань рубашки приподнялась под буграми мускулов.
– Это один из моих первых рыболовных трофеев. Потом у меня было много всякой рыбы, большой, сильной, которую добывал с огромным трудом. Но вот эту рыбу я помню по сей день.
– Я про мальчика.
– А, мальчик! Ну, он сейчас уже взрослый, довольно самостоятельный мужчина. А второй – это я.
Участковый понял, что хозяин дома отвечает на вопросы уклончиво, и не стал выспрашивать дальше. Бондарев погасил свет, давая понять сотруднику милиции, что пора уходить.