Котенок крепко спал, свернувшись клубочком на сиденье грузовика. Я извлек намордник и черный чемоданчик и поспешил назад к своей пациентке. Корова так и не стронулась с места. Как и прежде, сопротивляться она и не думала. Я закрепил повод, выбрал иглу номер шестнадцать и медленно ввел тройной раствор сульфаниламида в яремную вену. Что за дилемма! Без должного лечения корова неминуемо умрет, но она так слаба, что слишком сильная доза лекарства тоже может убить ее. Еще двадцать минут спустя я уже ехал домой, уповая на лучшее, но ничего доброго для чалой телки не ожидая.
— База, я Мобил, — проговорил я в приемно-передающее радио.
— Слушаю, Мобил-1, — несколько секунд спустя откликнулась Джан. По радио она всегда изъяснялась до крайности официально, прямо как в сериале «Дорожный патруль».
— Вызовы есть? — Я всегда ценил краткость.
— Никак нет, Мобил-1. Приезжай. Ужин в духовке.
— База, а у меня для тебя сюрприз. Везу с собой.
— Ох, нет, Джон, только не очередной котенок! У меня и без того дел невпроворот, чтобы выпаивать из бутылочки еще одного! — И как она догадалась? Конечно, Джан всегда это говорила, однако кто, как не она, обычно подбирала котят на дороге или разрешала людям приносить бездомных кошек в клинику! «Уж для этого-то мы дом всегда подыщем», — неизменно объявляла она. Жаль, что у нас некогда недостало прозорливости открыть кошачий приют!
На следующее утро, — Джан как раз кормила новообретенного котенка теплым молоком из пипетки, — явился Джеймс Кларк с известиями о злосчастной корове. Как я и ожидал, новости он принес не то чтобы хорошие. Скажем прямо: очень и очень плохие.
— Док, я так думаю, вас стоит к нам еще разок заехать нынче утречком, — протянул Джеймс. — Вы оставили визитку на той, что в хлеву, и она еще трепыхается, да только будь я проклят, если понимаю, как вам удалось убить тех, что лежат на пастбище. — Даже перед лицом подобного несчастья Джеймс сохранил чувство юмора и не упустил возможности добродушно подшутить над своим ветеринаром. «Визитка», надо же такое выдумать!
Я по-быстрому произвел вскрытие и установил, что обе умершие коровы страдали острой бронхопневмонией; вне всякого сомнения, она-то и послужила причиной смерти. Джеймс приобрел двадцать пять голов шортгорнской породы у соседа, живущего в миле или около того, и животные, разумеется, не были вакцинированы против заболеваний, распространенных среди рогатого скота в нашей области. Три мертвых коровы из двадцати пяти — да тут любой встревожится, не говоря уже о новом владельце!
— Гнус говорил мне, что, дескать, опасно привозить на ферму скот, не прошедший вакцинацию, — сетовал он. — Да только я думал, это все пустопорожняя болтовня всяких там БФА-шек[8]. Я и не знал, что коровам надо делать прививки, вроде как детям малым!
— А вот если бы вы мне позвонили, как, собственно, и следовало поступить, я бы подтвердил, что ваш четырнадцатилетний сын абсолютно прав, — отвечал я. — Вы только вообразите себе, сколько проблем с заразными заболеваниями возникло бы, если бы вы отправляли детей в школу, не сделав загодя все необходимые прививки! В случае с коровами я принципиальной разницы не вижу, а вы?
— Как скажете, сэр Доктор, — саркастически отозвался он. — Так что, ежели я вам что должен, вышлите счет. А от школьных лекций, попрошу вас, увольте. — Многие мои клиенты говорили в точности то же самое.
— А как же с остальными коровами? — воскликнул я. — Вам необходимо собрать их всех в загон, проверить, нет ли больных и сделать необходимые прививки.
Джеймс уселся на пенек, качая головой и недовольно ворча себе под нос.
— Чтоб глаза мои не видели этого стада, чтоб мне про него и не слышать! — возвещал он всему миру. — Эта сделка, да плюс расходы на ветеринара, еще встанут мне в изрядную сумму!
Мистер Кларк и впрямь потерял еще пару коров, а на лечение заболевших мы потратили немало времени и денег. Как ни странно, моя первая пациентка выжила, да только былое здоровье к ней так и не вернулось, — возможно, потому, что пострадала изрядная часть легочной ткани. В какой-то момент Джеймс предложил:
— Послушайте, Док, а забирайте-ка в счет уплаты тех, что еще живы, э? На этой сделке наживаетесь почитай что только вы.
— Джеймс, я бы с превеликой охотой, да только вы же знаете, у меня на заднем дворике пастбище не то чтобы разобьешь. Кстати, я давеча забрал у вас из хлева больного котеночка, так что вычту-ка я стоимость кошки из вашего счета за месяц, — скажем, доллара четыре. Ну как, справедливо оно будет? — И впервые за все то время, что я его знал, Джеймс не нашелся, что сказать. Я видел: ему отчаянно хочется объявить мне, будто эта кошка чистокровная что-то там, а сводный брат ее папочки выиграл главный приз на выставке Ассоциации Любителей Кошек города Сельма или еще какого-нибудь общепризнанного кошачьего клуба, — да только сердце его к тому не лежало. Видать, сделка, отмеченная печатью коровьей пневмонии, временно приглушила его врожденное чувство юмора.
А новообретенный котенок, окруженный заботой Джан, просто-таки процветал и благоденствовал. После нескольких дней кормления из пипетки он освоил кукольную бутылочку, а затем научился лакать молоко и детское питание «паблем» прямо из блюдечка. Наш питомец быстро рос и типично по-котячьи радовался жизни, однако пробудилась в нем и некоторая злобность: не раз случалось ему цапнуть ближнего своего без видимой причины. Эту дурную привычку нам так и не удалось искоренить.
Еще на заре своей жизни бедняга едва не утратил все свои девять жизней, — и не удивительно: с ним вечно что-нибудь случалось. Про таких говорят: не кот, а тридцать три несчастья. Боксер Джерри Томпсона ухватил его «за грудки» и зашвырнул на навес для автомобилей. Заслышав шум, Джан вскарабкалась по приставной лестнице, подхватила котенка, завернула его в одеяло и помчалась в клинику, где благодаря нашим лихорадочным реанимационным усилиям пострадавшего удалось-таки откачать. Впрочем, может, он остался в живых по чистой злобности. Тогда-то мы и назвали его Манникс, — уж больно крепкий орешек оказался!
Создавалось впечатление, что в жизни Манникса кризисы следуют один за другим. Бедолага последовательно сломал себе хвост, был покусан мокасиновой змеей, вывихнул бедро и поранил роговицу.
Позже наш питомец обнаружил, что на двигателе только что припаркованной машины очень тепло и удобно отдыхать и размышлять о вечном. Джан, отправившись однажды утром в бакалейную лавку, понятия не имела, что котенок задремал на ремне вентилятора. По прибытии, однако, она сразу же поняла, что вопли, доносящиеся из-под капота, издает либо заевший стабилизатор напряжения, либо очень недовольная жизнью кошка. Естественно, Джан предположила, что это — наш незадачливый котенок, однако капот приподнимать не рискнула, опасаясь увидеть внутри кровавое месиво.
Слегка разнервничавшись, Джан замахала рукою проезжающему пикапу, взывая о помощи. Когда они с водителем осторожно приподняли капот, обезумевший кот пулей вылетел наружу, взметнув за собою целый шлейф шерсти, кожи, пыли и дыма. И проворно нырнул под разбитую машину, водруженную на штабель бетонных плит.
В результате долгих нежных уговоров и подкупа ломтиком болонской копченой колбасы, Джан выманила-таки ошарашенного котеночка из укрытия. Пришлось в очередной раз спешно сгонять в клинику; там все его раны (ни одна не оказалась серьезной) уврачевали должным образом, и звереныш быстро пошел на поправку. То, что Манникс пережил ремень вентилятора, все мы сочли чудом Господним.
После всех его злоключений мы решили, что нашего питомца не иначе как сглазили. И переименовали его в Сглаза.
Несмотря на все его травмы и злоключения, Сглазу удалось-таки повзрослеть. Причем этакого сторожевого кота я в жизни своей не встречал. Он воспринимал «в штыки» всех чужаков и все чужие машины, въезжающие на его территорию. Кот придирчиво досматривал каждого визитера, обнюхивал машину, вскакивал на капот и оставлял отпечатки грязных лап на ветровом стекле, крыше и багажнике. Если окно было оставлено открытым, он принимался прыгать по сиденьям, изучать машину изнутри и пробовать на зуб все съестное. Больше всего Сглаз любил крекеры. Обнаружив лакомство в машине, он разрывал пачку, понемногу откусывал от каждого, а остатки ломал и рассыпал по коврику как можно обильнее, так, чтобы максимально усложнить процесс чистки.