Гермиона вскрикнула от резкого холода, когда Драко забросил комок снега ей за шиворот. Она невольно начала прыгать на месте и забавно вертеться под победный хохот Малфоя, пытаясь вытащить снег из-под одежды.
— Да как ты?!.. Чёрт побери! — ругалась она, выгибая спину, чтобы скатить шарик вниз.
И как только ей удалось, Грейнджер хищно улыбнулась, разворачиваясь к Малфою и намереваясь стереть эту наглую усмешку с его губ. От одного уголка рта к другому так, чтобы в его гениальнейшую голову больше никогда не закрались подобные затеи. Она наклонилась, загребая ладонью снег с ближайшего сугроба.
— Иди сюда, Малфой, — наигранно ласково проговорила она, медленно шагая вперёд.
— Позволь уточнить… Ты ведь не мстительная, да?
— О, конечно, нет, — протянула Грейнджер, продолжая наступление.
— И не злопамятная? — Малфой поиграл бровями.
— Я ведь закончила Гриффиндор, ты забыл?
— Значит, ты…
— Получай, змеёныш!
Гермиона швырнула в него снежок, попав точно в грудь. С уст слетело радостное «Есть!», а после она вскинула руку вверх, начиная свой победный танец, виляя бёдрами. По какой-то старой, давно позабытой детской привычке.
Малфой отряхнулся и неожиданно тепло улыбнулся, качая головой.
— Обернись, Гермиона. Просто… обернись, — пробормотал он, зачем-то приложив пальцы к уголкам глаз. Так, будто пытался сдержаться от слёз.
Гермиона нахмурилась, замирая. И пришло осознание, что они всё ещё находились где-то в чертогах её разума. В одном из воспоминаний, которое она так и не смогла узнать. Тяжело сглотнув, она рывком обернулась, не оттягивая неизбежное.
И сердце в груди ощутимо кольнуло. Сжалось так болезненно и приятно одновременно.
Гермиона втянула носом воздух, а выдохнуть не получалось.
Её маленькая копия играла в снежки с отцом. И пританцовывала точно так же, как она минутой назад, когда всё-таки попадала в цель. Задорная улыбка не сходила ни на миг с лица маленькой кудрявой девчушки. Шапка с нелепым помпоном давно съехала вбок, а вся куртка была перепачкана в снегу. И под задорный смех отца малютка-Грейнджер вновь переходила в атаку.
— Гермиона! — окликнула её мама. — Ещё пять минут и пойдём на ярмарку!
Джин наблюдала за ними со стороны, изредка уворачиваясь от летящего в её сторону снега. Она тёрла ладони, согревая их горячим дыханием, и улыбалась, глядя на семью.
Так просто и радостно.
Как мать, видевшая перед собой двух самых дорогих людей. Наслаждавшаяся их совместным счастьем.
— Получилось, — прошептала Гермиона. — Я… Я вижу, — всхлипнула она, не в силах сдержать слёзы.
Она опустилась на колени, наплевав на леденящий снег, и заворожённо смотрела, не смея пропустить ни единой эмоции на лицах родителей. Впитывала их в себя без остатка и запоминала. Так, чтобы никогда не забывать. Так, чтобы никакие страхи больше не смогли их вытеснить.
И на лице Гермионы засияла улыбка.
Улыбка, так сильно похожая на ту, что дарила папе веселящаяся в снегу девчушка.
— Ая-яй, мартышка! Так нечестно! — смеялся отец, отряхиваясь от полученного снежка. — Я ведь даже не успел приготовиться!
И Гермиона покачала головой, смакуя на кончике языка столь любимое прозвище. Мартышка.
Раньше папа часто так её называл. До тех пор, пока она не стала слишком взрослой, чтобы недовольно ворчать на него за это. Сейчас она готова была спустить ему тысячи мартышек, сказанных при всех. Даже при Драко, что посмеивался в кулак, наблюдая за происходящим.
— Этан, у неё уже губы синие, идёмте, — позвала их мама.
Гермиона принялась протестовать, разбрасывая снег вокруг себя, чтобы к ней было невозможно подобраться, не попав под обстрел. И заразительно смеялась, ловя кудрями снежинки.
Отец быстро подбежал к ней, прикрывая лицо варежками, и резко схватил, поднимая на руки. Так легко, будто она ничего не весила в свои десять лет.
— Сегодня мы купим горячий шоколад, — заговорщицки прошептал он куда-то в макушку Гермионы. — И карамельные трости… С корицей, как ты любишь.
Девочка тут же перестала стараться извернуться из его рук, и её глаза заблестели от неподдельного восторга. Ведь сладкое было разрешено только в канун Рождества! И Гермиона терпеть не могла профессию родителей из-за этого дурацкого правила.
Но в тот предпраздничный день никаких запретов не было. А ещё навалило так много снега, сколько Гермиона ни разу не видела в Лондоне. Отец нёс её на спине и тихонько нашёптывал заговор против мамы, отчего девочка посмеивалась и быстро-быстро кивала, соглашаясь. Там было что-то о «неожиданно кинуть снежок» или «повалить в сугроб», а может, и то, и другое.
Гермиона не вслушивалась. Она просто наслаждалась каждой подаренной секундой рядом с семьёй.
— Идём? — спросил Драко, подойдя ближе и подав ей руку.
Гермиона кивнула и вложила свою ладонь в его, поднимаясь на ноги. Её взгляд всё ещё был прикован к удаляющимся по широкой тропинке родителям, и она уже хотела вернуть кисть в карман пальто и последовать за ними, когда почувствовала, что Драко крепче сжал её.
Она развернулась к нему и замерла, чувствуя, как по коже побежали мурашки от такого тёплого взгляда серых радужек и еле заметной улыбки на его губах. Гермиона прочистила горло, собираясь сказать то, что просто не могла держать в себе.
— Спасибо! За всё, что ты сделал… Для меня это очень важно. Спасибо тебе, — зашептала она.
Малфой сплёл их пальцы, крепче сжимая её ладонь.
— Благодари себя, Гермиона, — отчего-то грустно усмехнулся он. — Поверь, я ничего не сделал, чтобы заслужить твою благодарность.
Она хотела возразить, но Драко потянул её дальше вслед за родителями. И Гермиона решила, что обсудит это позже.
Её отец всё-таки собрался воплотить задуманное в реальность по дороге на ярмарку. И когда Джин отошла достаточно далеко вперёд, он опустил дочку на землю и встал в стартовую стойку, словно готовился к забегу.
Они с Гермионой бросали друг в друга озорные взгляды, пока Этан еле слышным шёпотом вёл обратный отсчёт до начала импровизированного нападения.
— О, я, кажется, понял, в кого ты такая, — протянул Драко, чуть поглаживая тыльную сторону её кисти большим пальцем.
И вот десятилетняя Гермиона вместе с отцом рванула вперёд с боевым криком, а Джин обернулась слишком поздно, чтобы успеть хоть как-то среагировать, и была стремительно повалена в снег.
Гермиона засмеялась, смотря на маму, что так растерянно сидела в сугробе, будто не понимая, как она вообще там оказалась, а после бросила прищуренный взгляд на отца, предупреждая, что он ещё поплатится за свою шалость. И тот лишь улыбнулся и отвёл глаза, помогая жене подняться на ноги под заливистый смех дочери.
— И откуда у тебя такая нездоровая страсть к забрасыванию людей снегом, мне теперь тоже кажется вполне очевидным, — невозмутимо продолжил Малфой, припоминая ей всего-навсего один снежок в его сторону.
— О, да что вы говорите?! — брови Гермионы поползли вверх. — Это ведь даже не я начала!
— А я учился на Слизерине, не забывайся, — коварно улыбнулся он и резко потянул её за руку, видимо собираясь отомстить.
Гермиона вмиг раскусила его замысел и тут же развернулась, не оставляя спину открытой для толчка. Уж что-что, а в том, чтобы кого-то закинуть в сугроб, она была настоящим мастером. И потому такие простые трюки с ней ни за что бы не сработали.
Она схватила немного растерявшегося Малфоя за плечи, притягивая к себе, и крутанулась вокруг.
— Ты точно хочешь этого, Грейнджер? — он ухмыльнулся, явно что-то затевая.
Но Гермиона не обратила на этого никакого внимания. Ведь — о да — она точно знала, чего сейчас хотела. И когда она всё-таки толкнула Драко в снег, мысленно собираясь танцевать свой победный танец во второй раз, он тут же обвил её талию, утягивая за собой в сугроб.