Неожиданно зазвонил телефон.
Туся вздрогнула и испуганно покосилась на Лизу.
– Ты стала очень нервной, – сказала Лиза, снимая трубку. – Але?
Она побледнела и протянула трубку подруге.
– Это Герман… Говорит, что-то срочное. Откуда он узнал, что ты здесь?
– Да он все время следит за мной, – сказала Туся, бледнея. – Я слушаю, – произнесла она в трубку.
Она слушала, и лицо ее – сначала такое бледное – покраснело от гнева.
– Этого не будет никогда! Слышишь, никогда! – прокричала она. – Думай обо мне, как о Нате, представь, что я тоже умерла, только оставь меня в покое!
Туся бросила трубку. Разговор был закончен, а она все не могла перевести дыхание, чтобы пересказать Лизе слова Германа.
– Что он говорил? – спрашивала Лиза. – Что случилось?
– Даже повторять не хочется, – мрачно произнесла Туся.
Она встала и нервно заходила по комнате. Она то подходила к окну, то пряталась за штору.
– Туся, ты меня пугаешь, – сказала Лиза. – Думаешь, он звонил из телефонной будки и теперь следит за тобой?
– Ты не представляешь, какой он хитрый, убежденно, сказала Туся. – От него всего можно ожидать.
Она посмотрела на Лизу с такой тоской, что той, стало не по себе.
– Не могу больше здесь оставаться, – проговорила Туся. – Этот город давит на меня. Мне везде мерещится Герман.
– Это верно, – подтвердила Лиза. – С каждым днем становится все труднее и труднее не обращать на него внимания…
– Я чувствую, что скоро сама сойду с ума. Будешь опять меня навещать в больнице? – спросила Туся и заплакала от усталости и бессилия.
Лиза поднялась и обняла подругу.
– Пожалуйста, не плачь. Ну, не надо. Лучше разозлись или закричи, только не плачь.
– Ну, что мне теперь делать? – Туся подняла заплаканное лицо. – Я больше не могу.
И тут Лизу посетила идея, которая показал ась ей гениальной.
– Туся! Эврика! Я придумала, что нам делать!
И она рассказала, что сегодня родители возвращаются с дачи. А им с Тусей самое время туда поехать отдохнуть.
– Будем ходить в лес, устроим пикник на природе, – убеждала она подругу. – Вечером посидим у камина… Соглашайся!
– А как же школа? – неуверенно спросила Туся.
– Да ладно тебе, – махнула рукой Лиза. – Случалось, что мы прогуливали занятия и gj менее уважительным причинам.
– Это правда. А тебя отпустят?
– Я объясню, что нам очень нужно поехать.
– Только не упоминай про Германа. Не надо чтобы кто-нибудь об этом знал.
– Конечно, не буду. Ну что, едем?
– Да, и чем скорее, тем лучше.
Подруги наскоро собрали сумку, укладывая в нее теплые свитеры на всякий случай, консервы, бутылки с минеральной водой, сыр и хлеб. Оставили на столе записку для родителей.
– Мы ничего не забыли? – спросила Лиза, оглядываясь по сторонам.
Туся хлопнула себя по лбу и крикнула:
– Ну я и растяпа! Как я могла!
– Что? Что случилось?
– Черри! Мой мальчик! Мой поросенок.
Сначала Лиза испугалась, что подруга действительно сошла с ума, уж очень подозрительны были эти бессмысленные выкрики, но потом догадалась.
– Ты что, назвала щенка Черри?
– Ага, – кивнула Туся. В ее глазах светилась такая гордость, как будто речь шла о ее ребенке. Нравится?
– Ничего. Хорошее имя. Черри – это по-англииски «вишня»?
– Да это потому что он такой коричневый, почти вишневый. И как я могла забыть о нем. – Туся сокрушенно покачала головой.
– Ты просто не привыкла к тому, что он у тебя есть. Вот и все. Не беспокойся, мы зайдем к тебе и возьмем его с собой.
…Электричку не пришлось долго ждать. Подруги заняли свое любимое место – возле окна и стали хрустеть чипсами и листать журналы, купленные на перроне. Но когда поезд тронулся, они отложили журналы и стали смотреть в окно, потому что это было гораздо интереснее.
За окном проносились рощицы пожелтевших берез, краснела гроздьями рябина, а зеленые сумрачные ели сдержанно махали им вслед ветвистыми лапами.
У Туси внутри все сжимал ось от радости и предвкушения чего-то хорошего. Ее лучшая подруга была рядом, Черри вертелся у ног, вся жизнь была впереди – что еще нужно для счастья? А когда отправляешься в поездку, всегда кажется, что за поворотом тебя ждет что-то необычное и новое.
Родители уехали с дачи совсем недавно, поэтому запасные ключи оказались как нельзя кстати. Дом еще не успел остыть, а из камина пахло углями и шашлыком. Со стула свисала мамина забытая косынка, а папины прочитанные газеты лежали ровной стопочкой.
Девочки развели в камине огонь и сели поодаль, глядя на языки пламени. Черри резвился на участке, обнюхивая каждую кочку и облаивая проезжающие за оградой машины.
– Хорошо вот так взять и уехать посреди учебного года, – сказала Лиза. – Правду говорят, что перемена мест – это самое лучшее, когда человеку трудно.
– Это точно, – подтвердила Туся, ее щеки раскраснелись от близости пламени, глаза блестели. – Как будто, меняя обстановку, ты меняешься сам.
Она думала о Германе, но теперь он казался ей далеким и нереальным, как пустынный мираж. Ей было трудно представить, что еще так недавно ее руки лежали в его руках, его губы касались ее губ… Она провела рукой по губам, как будто хотела стереть все его поцелуи.
– Спасибо, что возишься со мной, – сказала она Лизе. – Я так тебе благодарна…
– Не говори ерунды, – перебила ее Лиза. – Разве ты бы не сделала для меня то же самое?
А в это время Герман не находил себе места. Он искал Тусю везде – в школе, дома, целыми днями терзал ее телефон, но все было бесполезно – она как сквозь землю провалилась. Наконец Герман совершенно отчетливо почувствовал, что ее нет в городе.
– Где ты? – постоянно спрашивал он. – Куда ты пропала?
Но ответа не было.
Он метался по городу, объезжая все те места, где они когда-то были вместе: парки, кинотеатры, маленькие кафе. Он хотел встретиться с Лизой, чтобы любым способом выведать у нее, куда скрылась Туся, но Лиза тоже пропала.
Город опустел. Хотя по-прежнему люди сновали туда-сюда, но это все были чужие, ненужные люди. Временами ему казалось, что в толпе мелькнул знакомый профиль– или каштановые волосы, лежащие волной, или стройный, силуэт… «Туся!» – он хотел кинуться ей навстречу, обнять, упрекнуть за то, что пропала… Но каждый раз на него с недоумением и страхом смотрели чужие, незнакомые глаза.
Наконец, обессилев от напрасных поисков и потеряв всякую надежду, он, как обычно, сидел в машине рядом с Тусиным домом, когда увидел, что ее мама возвращается домой.
«Удача снова вернулась ко мне», – подумал Герман, и улыбка засмеялась на его губах.
– Здравствуйте, Инна Дмитриевна! – Он выбежал из машины и устремился ей навстречу. – Мы с вами не знакомы, но я так много слышал о вас от Туси. Я ее друг, Герман.
– Ах, Герман. – Инна Дмитриевна улыбнулась, кокетливо поправляя волосы. – Да, я, кажется, тоже слышала о вас.
– Я узнал вас по фотографиям. Да к тому же вы похожи на Тусю, только скорее на ее старшую сестру.
У каждого человека есть свое слабое место. Такой ахиллесовой пятой для Инны Дмитриевны была ее внешность. Она тщательно следила за собой и изо всех сил старалась казаться моложе. Герман безошибочно угадал это ее стремление, потому что собственная душевная надломленность помогала ему разбираться в других людях. А когда он догадывался о какой-то человеческой слабости, тогда ему было легче манипулировать человеком, заставлять его покоряться своей воле.
– Вы не подскажете, где она? Меня не было в городе, поэтому она сама не могла меня предупредить… Вы не знаете?
Инне Дмитриевне очень понравился этот обаятельный молодой человек. «К тому же он такой любезный», – отметила она…
– Тусечка мне звонила, – сказала–на. – Они с Лизой поехали на дачу. Сказали, что-то совершенно необходимо. Вам не кажется, что она слишком взбалмошная?