— Мы будем очень рады видеть вас, — продолжал я. — А теперь, если вы не сочтете меня чрезмерно любопытным, позвольте поинтересоваться — вы живете в этом огромном доме один?
— Не считая слуг, здесь больше никого нет.
— Неужели! Наверное, вам очень одиноко.
— Да, и именно поэтому я так доволен. Когда его высочество любезно предложил мне остановиться здесь, я поинтересовался, насколько велико здешнее общество. Магараджа ответил, что я могу провести здесь хоть двадцать лет и не увидеть ни единой живой души, если только не пожелаю. Услышав это, я немедленно принял предложение.
— То есть вы предпочитаете жить отшельником, вместо того чтобы вращаться в свете?
— О да. Но в следующем году я на несколько месяцев откажусь от монашеских привычек и посвящу некоторое время вращению в свете, как вы выражаетесь. В Лондоне.
— Вас будет ждать сердечный прием.
— Очень любезно с вашей стороны так говорить. Надеюсь, так и будет. Однако я позабыл о законах гостеприимства. Говорят, вы заядлый курильщик. Позвольте предложить вам сигару.
С этими словами он вытащил из кармана маленький серебряный свисток и извлек из него странный звук. Вошел слуга-англичанин. Он принес на подносе множество коробок с сигарами. Я выбрал одну, одновременно взглянув на слугу. Внешне он казался типичным камердинером — среднего роста, безупречно одетый, чисто выбритый, с лицом, лишенным всякого выражения, точь-в-точь кирпичная стена. Когда он вышел из комнаты, хозяин обернулся ко мне.
— Теперь, когда вы осмотрели мою коллекцию, — сказал он, — не хотите ли обойти дворец?
Я охотно принял предложение, и мы вместе отправились в путь. Через час, пресыщенный красотами дворца и с таким чувством, будто всю жизнь знал этого человека, я распрощался с хозяином на ступеньках, собираясь вернуться на берег, где ждал туземец с лошадью.
— Кто-нибудь из слуг отправится с вами, — сказал хозяин, — и проводит вас в город.
— Я вам весьма обязан, — ответил я. — Если мы не увидимся раньше, надеюсь, вы не забудете своего обещания навестить меня либо в Калькутте, прежде чем мы уедем, либо в следующем году в Лондоне.
Он улыбнулся странной улыбкой.
— Не думайте, что я настолько пренебрегаю собственными интересами, чтобы позабыть ваше любезное предложение. Вполне возможно, что я успею застать вас в Калькутте.
— Надеюсь, мы увидимся там, — сказал я и, пожав ему руку, шагнул в лодку, которая ждала, чтобы отвезти меня на берег.
Через час я вернулся во дворец, к большой радости магараджи и слуг, которых мое отсутствие заставило всерьез обеспокоиться. Лишь вечером я улучил удобную минуту и задал магарадже вопрос о его загадочном протеже. Его высочество немедленно рассказал все, что знал об обитателе белого дворца. Ученого отшельника звали Саймон Карн, он был англичанин — и великий путешественник. В одном достопамятном случае он спас жизнь магараджи, рискуя собственной, и с тех пор между ними завязалась тесная дружба. В течение трех лет он обитал во дворце на острове; он то исчезал на несколько месяцев, вероятно в поисках образцов для коллекции, то возвращался, устав от мирской суеты. Его высочество полагал, что Саймон Карн чрезвычайно богат, но никаких точных сведений на сей счет не имел.
И более ничего я не смог узнать о таинственном островитянине, которого повстречал утром.
Как бы мне того ни хотелось, я не успел нанести второй визит во дворец на озере. В связи с неотложными делами я срочно отбыл в Калькутту. Прошло почти восемь месяцев, прежде чем я вновь услышал о Саймоне Карне. Мы повстречались в самый разгар приготовлений к возвращению в Англию. Вернувшись с прогулки, я как раз сходил с коня, когда какой-то человек спустился с лестницы и неторопливо зашагал навстречу. Я немедленно узнал в нем того, кто вызывал у меня такой интерес в Малар-Кадире. Саймон Карн был одет в модный европейский костюм, но это лицо я бы узнал везде и всюду. Я протянул руку.
— Как поживаете, мистер Карн? — воскликнул я. — Вот неожиданная радость! Скажите на милость, давно ли вы в Калькутте?
— Я приехал вчера вечером, — ответил он, — и завтра утром уезжаю в Бирму. Вот видите, я поймал ваше превосходительство на слове.
— Очень рад вас видеть, — сказал я. — Я с неизменным удовольствием вспоминаю, как радушно вы приняли меня в тот день, когда я заблудился в джунглях. Раз уж вы уезжаете так скоро, то, к сожалению, мы будем лишены удовольствия пообщаться с вами подольше. Но, может быть, вы отужинаете с нами сегодня?