Вступление
Ночь была непроглядная и удушливая — ночь, какая бывает только в Калькутте и ни в каком другом большом восточном городе. Вонь индийских кварталов — тошнотворный вездесущий запах, который в жизни не забудешь, если хоть раз почувствуешь — наполняла улицы и даже проникала в священные пределы губернаторской резиденции, где некий человек благородной наружности, хоть и горбун, самым любезным образом желал доброго пути индийскому представителю ее королевского величества.
— Не забудьте, вы пообещали навестить нас, как только приедете в Лондон, — сказал его превосходительство, пожимая гостю руку. — Мы будем очень рады видеть вас и приложим все усилия, чтобы сделать ваш визит не только приятным, но и выгодным.
— Ваша светлость весьма любезны, и я могу заверить, что охотно воспользуюсь вашей добротой, — ответил гость. — А пока что позвольте с вами проститься и пожелать приятного путешествия.
Через несколько минут, миновав часовых, Саймон Карн уже шагал вдоль площади, по направлению к Читпурской дороге. Там он остановился и, казалось, задумался. Он язвительно усмехнулся, вспомнив о недавнем приеме, а затем, словно опасаясь позабыть нечто, с ним связанное, подошел к фонарному столбу, извлек из кармана записную книжку и сделал какую-то пометку.
— Провидение и впрямь было ко мне очень благосклонно, — сказал Карн, с хлопком закрывая книжку и убирая в карман. — И я намерен должным образом выразить свою признательность. Я неплохо поработал, когда его превосходительство решил прокатиться по владениям магараджи. Теперь нужно лишь как следует разыграть карты, и успех гарантирован.
Карн вытащил из кармана сигару, отщипнул кончик и закурил. Когда дым развеялся, он все еще улыбался.
— Какая удача, что ее превосходительство, как и я, большая поклонница индийского искусства, — продолжал он. — Вот мой козырь, из которого надлежит извлечь все, что можно, когда я окажусь по ту сторону океана. Но сегодня мне надо обдумать один серьезный вопрос, а именно изыскать средства для ведения войны. Будем надеяться, что удача, которая сопутствовала мне до сих пор, не откажет и впредь, и Лиз окажется такой же покладистой, как обычно.
Почти в ту же самую секунду, когда он завершил свой монолог, появился гхарри — извозчик-индиец — и, не дожидаясь оклика, остановился рядом. Очевидно, их встреча была не случайной, поскольку гхарри не задал ни одного вопроса седоку, который молча влез в кэб, откинулся на подушки и закурил с видом человека, играющего роль в хорошо отрепетированном спектакле.
Через десять минут кучер свернул с Читпурской дороги в узкий переулок, затем в другой и, наконец, в третий. Эти закоулки, находившиеся в стороне от главной улицы, окутывала непроглядная тьма, и словно затем, чтобы сделать дорогу как можно опаснее, они были завалены всяким хламом. Любой, кто знает Калькутту, легко представит себе эту картину.
Во всех больших городах мира есть трущобы, и каждая имеет свои отличительные признаки. В окрестностях Рэтклиффской дороги в Лондоне представлен обширный ассортимент пороков; китайские кварталы Нью-Йорка, Чикаго и Сан-Франциско вполне способны потягаться с Лондоном; Литл-Бурк-стрит в Мельбурне, бедные кварталы Сингапура и бомбейский порт также обладают уникальными чертами, но, несомненно, в поисках бездны бездн надлежит ехать в Калькутту, столицу нашей великой Индийской империи. В окрестностях базаров Лаи, Мачуа, Бурра и Джойра расположены самые страшные трущобы, какие только можно вообразить. Но это еще не все. Если вам угодно повидать надушенный, облагороженный, залакированный порок, загляните на улицы по соседству от Читпурской дороги — и вы будете полностью удовлетворены.
Достигнув нужного места, гхарри остановился, и седок вышел. Он что-то сказал вполголоса, расплачиваясь с кучером, и постоял на тротуаре, спокойно покуривая, пока тот не скрылся из виду. Тогда он окинул взглядом дома, возвышавшиеся над головой. В одном праздновали свадьбу, в другом, через дорогу, звучал сердитый женский голос. Прохожие, сплошь туземцы, с любопытством оглядывали его, но помалкивали. Белые порой забредают в этот квартал в столь поздний час, но наш герой казался принадлежащим совсем к другому классу. Скорее всего, девять из десяти прохожих принимали его за самого ненавистного из всех англичан — за полицейского инспектора.
Примерно десять минут он ждал, но затем, казалось, занервничал. Человек, которому он назначил встречу, до сих пор не явился, и Карн начал задумываться, что делать, если свидание так и не состоится.