Во всех дворах, на площадках, в парках польские ребята стали играть «в танкистов»; и, конечно, везде — свой Шарик. Всюду стали возникать клубы юных «танкистов — собаководов». Создавали их сами ребята. За короткое время появилось 20 тысяч клубов. Каждый клуб — это «экипаж»: четыре человека и собака. Причем пес должен обязательно зваться Шариком.
«Танковые экипажи» создавались во дровах, в детских садах, в школах, в пионерских дружинах, в семьях. И одновременно повсеместно в срочном порядке шло переименование собак. Тысячи и тысячи дворовых псов получили новую кличку — Шарик. Русская кличка Шарик стала в Польше такой же благозвучной, как когда-то у нас — Джульбарс (после пограничного фильма «Джульбарс», где тоже действовал замечательный пес).
Всем членам клубов «танкистов» вручалось удостоверение, на котором красовалась эмблема — собачья лапа и танкистский шлем. В удостоверении говорилось, что каждый член клуба «обязан беречь честь экипажа, исполнять задания клуба, помогать другим и всегда с улыбкой преодолевать трудности».
В программе работы всех клубов: ходить в походы на места исторических битв с немецко-фашисткими захватчиками, устраивать встречи с ветеранами войны, героями-партизанами, изучать героическое прошлое своего народа.
Вероятно необыкновенный успех «Четырех танкистов» спустя какое-то время породил новый многосерийный приключенческий польский фильм — «Приключения пса Цивиля».
Впрочем, сколько снято фильмов с собакой в главной роли, пожалуй не перечесть. Достаточно напомнить о двадцати сериях американского фильма о Лэсси.
Когда заходит разговор о том, где больше любят собак, обычно вспоминают Англию. В Англии на 55 миллионов британцев приходится три с половиной миллиона собак: одна собака — на шестнадцать человек.
Собаководческое дело в Англии имеет давние традиции и поставлено образцово. Щенков и взрослых собак из Англии вывозят и рассылают во все части света. Торговля собаками — третья статья дохода государственного бюджета.
Однако, если сравнивать абсолютные цифры, то Англия еще не рекорд. Есть страны, где собак больше. Во Франции в клубах породистых собак зарегистрировано 7 миллионов животных; это — на 50 миллионов населения. Значит, одна собака на семь человек. В Нюриберге (ФРГ) собаку держит каждый восьмой, а до войны, говорят, было куда больше. В США одних пуделей 250 000. В некоторых странах умению разводить собак обучаются в школах так же, как математике, физике, другим предметам.
Когда, не очень давно, в Швеции решили перейти на правостороннее движение (до этого там обходились, по старинке, левосторонним), то возникла особая проблема — переучить пятьсот собак-поводырей. Перед тем новые правила уличного движения целую неделю штудировали в школах ребят. Потом дошел черед собак.
На стенах многих домов во многих европейских городах, где расположены магазины, кафе, мастерские, ателье, сделаны кольца: для того чтобы человек, входя в помещение, мог привязать собаку. Подобные кольца прежде можно было видеть в русских деревнях: чтоб было за что прикрутить повод лошади.
На Западе разрешено с собаками заходить во многие общественные места — универмаги, столовые, закусочные, кафе. Можно зайти в ресторан и заказать своему су обед, завтрак. Есть специальные собачьи рестораны. Есть парикмахерские и бани, где собак остригут, помоют.
В лондонском аэропорту функционирует отель для животных, прилетающих в столицу Англии со своими хозяевами. Вы оставляете пса, сами едете осматривать город. Удобно.
В той же Англии собак кажется значительно больше, потому что им разрешено появляться везде. Это приводит иногда к забавным и даже досадными недоразумениям. Вот какой случай произошел на аэродроме в Иоганнесбурге, в Южно-Африканской республике. Гигантский пассажирский лайнер бельгийской авиакомпании «Сабена» должен был приземляться. Внезапно пилот получил по радио предупреждение от диспетчера порта: «Посадку запрещаю. Оставайтесь на прежней высоте, делая круги над аэродромом». — «Что случилось?» — запросил пилот. — «На посадочной полосе — щенок», — последовал ответ.
И уже настоящий курьез разыгрался на стадионе в одном из городов Западной Германии, когда там проходил ответственный матч на первенство страны по футболу. В самый напряженный момент, во второй тайме, откуда ни возьмись, на поле примчалась небольшая шустрая собачка и с азартным лаем принялась носиться за футболистами, хватая за пятки игроков одной только команды (заметьте; одной! Вероятно, она «болела» за другую команду!). Игра смешалась, на поле ринулись полицейские, чтобы поймать и выдворить собаку; этим воспользовались игроки другой команды. Не теряя времени, они забили два гола в ворота соперников и ушли с поля победителями. Самое забавное, что судья засчитал эти голы.
Позднее выяснилось, что пес был завсегдатаем стадиона: приходил и следил за игрой через щелку в заборе, никому не мешая. Почему на сей раз он решил вмешаться в игру, было известно лишь ему…
Между прочим, собака и тут может показаться свою полезность. А что если ее приучить наводить порядок на стадионе? Один судья в Западной Германии так и поступил: когда на поле разгорелись страсти и началась свалка, он вынул из запасного кармашка другой свисток; раздался свист
— тотчас явилась громадная собачища, в ее присутствии футболисты не отважились безобразничать.
Приверженность к собачьему роду может превратиться в настоящую страсть и даже порождать порой разные нелепости.
Вообразите пса, который ходит на прогулки в клетчатом кепи, вроде того, что носит Олег Попов на арене цирка, и с трубкой в зубах. Такого франта часто видели на улицах Брюсселя. Пса одолела тяга к английской моде. Впрочем, пса ли?
А Сентаро Накадзима из Токио открыл у своего четвероногого партнера способность предсказывать судьбу. Появился пес-гадалка. Ему задают вопросы — он лает. А что он лает? Это растолкует хозяин. И что вы думаете: у Сентаро Накадзима вскоре появился большой круг клиентов. Их беспокоит будущее. Что сулит им завтрашний день? Гони монету — пес кажет. Не знаю, как живется псу, но у хозяина дела процветают.
В Нью-Йорке гангстеры крадут собак богатых владельцев и потом требуют за них выкуп.
Боязнь лишиться своей собаки породила особый вид страховки. В этом деле опять отличились японцы. Предельная сумма — 300 тысяч иен (750 рублей). За эти деньги вы будете безвозмездно лечить собаку у ветеринара; если с нею произойдет несчастье, в случае ее увечья, получите половину ее стоимости. А когда собака околеет или потеряется — вот тут начинается самое интересное! — фирма подберет вам другую, как две капли воды похожую на прежнюю, с такими же пятнышками, с такими же ушами и хвостиком, — так сказать, «воскресит» пропавшую. Таким образом, вы до конца дней будете обеспечены обществом четвероногого друга; застраховав его, гарантируете ему нечто вроде бессмертия… Чем плохо? Вот только неясно: будет ли он по характеру точно такой же? Ведь в мире не найти двух совершенно одинаковых собак, как нет двух одинаковых людей. Разнятся даже двойники).
У некоторых состоятельных владельцев забота о четвероногих простирается так далеко, что впору позавидовать людям. Собакам (и кошкам) оставляют богатое наследство, и потерявшее своего опекуна животное пожизненно обеспечено всем необходимым. Его кормят, поят, ему прислуживают лакеи. Собак водят в особые собачьи театры, им показывают кинокартины, а потом устраивают диспуты, в которых тоже «участвуют» животные…
Подобное положение находит отражение на страницах буржуазной печати, и в газетах не редкость прочесть объявление вроде того, что «хорошенькой собачке требуется любящая няня» или «очаровательной немецкой овчарке восьми месяцев отроду нужно как можно скорее найти новый дом». Такое объявление появилось однажды в нью-йоркской газете «Дейли ньюс». Далее в нем говорилось, что овчарка «благородное, нежное и воспитанное существо, и хозяин хотел бы, чтобы она жила на загородной даче с участком…» Может быть, это объявление не так бросалось в глаза и не наводило бы на горькие мысли, если бы рядом не было помещено письмо неизвестной бедной женщины, которая просила добрых людей помочь ей одеть своих девочек. «Мой муж работает, — писала женщина, — но заработок так мал, что его с трудом хватает на самое необходимое питание и квартирную плату. Одежда трех моих дочек совсем износилась, а купить новую мы не можем…»