- Один мой соклан, небезызвестный тебе фехтовальщик СвогрдМейстегр, выдвинул целую теогрию о вгреде пгрограмм автоматического действия. - продолжил рассказывать мой собеседник после небольшой паузы. - Пагрень стаграется все делать только собственногручно, и пгропагандигрует подобный обграз игры всем, кто желает его слушать. Правда, таких меньшинство. В клане его многие считают паграноиком и человеком, обожающим теогрии заговогров. Дгругими словами, всегрьез его мало кто воспгринимает. Сам я не знаю, что думать. Глядя на его успехи и громкие победы, становится тгрудно оспагривать его суждения. Но как бы там ни было, даже если отказ от пгрограмм действительно дает ему пгреимущество в бою, он также добавляет ему и ряд пгроблем. Напгример, таких как более шигрокий спектгр болевых ощущений. Степень погружения в игру у него ведь одна из самых высоких на весь клан. Как говогрится, где-то тегряешь, где-то находишь. К слову, Мейс не очень-то гогрел желанием сопгровождать тебя в этом походе, мне даже пгришлось его уговагривать.
- Постой, но как же так? Я ведь точно помню, как парочка наших магов корчилась в судорогах от издевательств демонического босса. - вспомнил я вчерашние события. - Получается, что они чувствовали боль в полной мере. Я знаю, о чем говорю. Я ведь и сам потерпел от демона несколько совсем неприятных минут. - Передо мной вновь как наяву встали ужасные глаза, и я содрогнулся от воспоминания.
- Ответ на твой вопгрос кгроется в механике игры. Для некотогрых классов боль такой же важный паграметгр, как и мана для магов. Так, напгримегр, бегрсегрки, чем больше боли получают, тем в более глубокую фазу упгравляемого безумия могут впадать. У дгругих классов, таких как истязатели, палачи или инквизитогры, большинство атак и способностей подвязано к нанесению не столько угрона, сколько боли. Согласись, не очень-то честно будет сгражаться такому пегрсонажу с игроком, котогрый почти ее не ощущает. Поэтому паграметгр боли система рассчитывает сама. Исходя из степени раны, сопгротивления игрока, котогрому ее нанесли, к этому виду атаки, и паграметгра его силы воли, система выносит вегрдикт об угровне болезненных ощущений, после чего на игрока накладывается своего рода дебаф. Чем выше боль, тем больше ограничений. Сперва это может быть небольшая скованность в движениях, затем отключение некотогрых спецатак и умений. Если боль рассчитывается как запгредельная, игрок вообще пегрестает упгравлять своим телом, а оно само начинает имитигровать ужасные стградания.
Тьфу ты. Одно слово - игроки, они даже боль отыгрывают.
Закончив свой танец с волками, к нам приблизились двое товарищей МурЧело, и рыжий кацен замолк. И только когда они встали рядом с нами и вопросительно посмотрели на главаря, он снова протянул мне свою когтистую руку, на этот раз для прощания.
- Было пгриятно иметь с тобой дело, Мих. Честно. - заглянув мне в глаза, сказал хитрый кошара. - Не пгропадай и не лезть в непгриятности. Но если все же они тебя найдут, вспомни, что один рыжий симпотяга должен тебе услугу.
Подмигнув мне напоследок, он развернулся к уже открытой арке перехода и нырнул в нее. Двое его товарищей последовали за ним.
Хорошо конечно когда заказчик остается доволен твоим старанием, но лично у меня насчет него были двоякие впечатления. Все-таки к этой работе меня привлекли почти что насильно. С другой стороны по результатам нашего сотрудничества я и правда получил немало плюсов. Как минимум это новые знания и спокойствие за свою семью на целый год.
Если честно, меня уже порядком утомили эти размышления о том, хорошие ли ребята в клане "Плащ и кинжал", или отъявленные мерзавцы. Я все никак не мог определиться со своим к ним отношением.
Тряхнув головой, чтобы отогнать надоевшие мысли, я огляделся по сторонам. Ни намека на людей из клана МурЧело. В зоне видимости был только Михей, который возвращался домой, так и не дойдя до злосчастной дороги. И я не удержался. Не стал искать укромное местечко, а полез в сумку прямо здесь.
Вытащив наружу алмазное ожерелье, я стал любоваться, как его камни играют с солнечным светом. Конечно же, я совершенно случайно забыл передать его рыжему кацену. Интересно, сколько такое стоит на черном рынке?
Первое время, после того как я разобрался со всеми своими делами связанными с чужаками, для меня показалось пресным и скучным. Я ни с кем не сражался, не крался, стараясь избежать цепких взглядов, не бежал от более сильных противников и не участвовал в других сомнительных авантюрах. Мои приключения временно сошли на нет, и я не думал, что мне так сильно будет этого не хватать.
С другой стороны, как только в голову мне залетала шальная мысль поискать новых приключений с другими чужаками, в груди поднималась целая волна недовольства и сопротивления. Я был сыт по горло игроками, их манерами и их методами ведения дел. Хотелось более простых отношений с подобными мне.
Три дня я бестолку слонялся по Саммервуду, надеясь наткнуться на что-нибудь интересное, чем можно было бы себя занять, и пытаясь завязать новые полезные знакомства. Исключительно с местными. Но горожане не спешили отвечать взаимностью на мое дружелюбие. Все наше общение сводилось к обыкновенной любезности прохожих. Причем не только на улице. В тавернах, питейных заведениях, лавках, магазинах и прочих общественных местах все люди вели себя со мной одинаково. Они могли подсказать дорогу, поддержать разговор о погоде или урожае, посетовать на высокие налоги и в общем-то все. Если собеседник не оказывался торговцем, и не пытался втюхать мне что-нибудь ненужное ни мне ни себе, или навязчиво не предлагал какое-нибудь простенькое одноразовое задание, то других тем для разговора от него можно было не ждать. Когда же я сам пытался перевести разговор с общих тем, и спрашивал что-то более личное, натыкался всегда на одно и то же. Подозрительный взгляд и молчание. Иногда мне объясняли, что незнакомцу с моей, абсолютно нулевой, репутацией в городе и нейтральным отношением у собеседника, на большее рассчитывать и не стоит. То есть, чтобы подружиться с человеком нужно сделать что-то хорошее или для него лично, или для того населенного пункта, где он проживает. А куда подевалась старая-добрая, бескорыстная дружба?
После того как я, с точки зрения любого горожанина, задавал личный, бестактный вопрос, дальнейшие события развивались двумя вероятными последовательностями. Либо мой собеседник, неловко прощаясь, удалялся прочь, либо, говоря простыми словами, кидал мне кость, предлагая мелкое задание, выполнив которое, можно было незначительно улучшить с ним отношения. Так сказать, давал мне возможность сделать первый шаг на пути к обретению настоящего друга.
Один раз я купился на эту бодягу. Взялся копать огород даже не дряхлой бабушке - огромному детине, поперек себя шире, которому для вскапывания своего участка и лопата бы не понадобилась, обе его ладони прекрасно заменили бы этот инструмент. В итоге: три потраченных впустую часа, и плюс два к отношению с данным индивидуумом. Учитывая, что максимальное значение дружелюбия равняется ста единицам, при котором можно без спроса приходить к своему другу домой в любое время суток и одалживать почти любую принадлежащую ему вещь, мой бонус за работу в огороде был каплей в море. Уставший и злой на такую несправедливость, я обматерил, неудачно подвернувшегося под горячую руку, хозяина земельного участка. Он шел ко мне, довольно улыбаясь проделанной работе, но заслышав мою тираду, споткнулся на ровном месте. Улыбка спала с его лица, как и пять единиц с его ко мне отношения. Я на это лишь вдохнул, да махнул рукой. Сил на более эмоциональное реагирование больше не осталось. Зато у моего несостоявшегося друга они были, он-то огород не копал. Гневно сдвинув брови, мужик велел мне убираться с его глаз долой. Хорошо хоть не прикопал на том же участке.