— Какой кошмар, — удрученно покачала я головой. — Донор по обмену.
— Ты чего? — кажется, обиделась девушка.
— Не обращай внимания, — поспешила успокоить я. — Просто никак не свыкнусь с мыслью, что все может быть так обыденно.
— Не ты одна, — поддержала Ольга. — Я вот с шестнадцати лет работаю, и до сих пор не могу спокойно Дракулу смотреть.
— Страшно?
— Смешно! — захохотала девушка.
— Да, с реальностью общего мало, — согласилась я. — А ведь раньше мне этот фильм нравился.
— А мне нет. Я вообще в мистику не верю.
— Интересная позиция для донора, который с вампирами чуть ли не каждый день общается.
— А, — махнула рукой Ольга. — Разве это мистика? Сама ведь говоришь — обыденно все. Я и в доноры-то пошла в надежде настоящую магию увидеть. А когда поняла, что сама себя обманула, было уже поздно.
— Никогда не думала уйти?
— Думаю каждый день, — согласилась девушка. — Но не могу. Привыкла я к хорошей жизни. Я, знаешь ли, тогда решила, что образование мне ни к чему, вот и получается, что кроме как кормить вампиров, я делать ничего не умею.
— Все мы такие, — вздохнула я. — Думаю, что на бессмертных можно подсесть, как на наркотик. Оборвать все связи с ними будет непросто.
— Точно. Да и сомневаюсь, что после всего, что я узнала, меня оставят в покое, — девушка вздохнула.
— Ладно, не будем говорить вслух о том, о чем можно только думать.
— Согласна, — с готовностью кивнула она. — Ты как сюда попала-то?
— «Без признаков жизни», — спародировав голос Петра Вениаминовича, прогнусавила я.
— Ну да, как и я, — вздохнула Ольга. — Черт меня дернул на этого гастролера подписаться. Хорошо хоть сообразил связному позвонить.
— Вероника решила рискнуть? — беспечность вампирши поразила до глубины души.
— Нет, — замялась девушка. — Я сама попросилась, уж больно хорош стервец.
Я от души расхохоталась, глядя на мечтательное выражение лица Ольги. С возмущенным возгласом девушка запустила в меня подушкой, от которой я благополучно увернулась. Засиделись мы до рассвета, увлекшись разговором. Лишь когда робкие лучи света скользнули в палату, я отправилась к себе. Ольга взяла с меня клятву зайти следующей ночью. Но обещание сдержать не удалось, этим же утром меня выписали.
Глава 11
— Тебя заперли в «Райский дом», — хмуро сказала Инга, пропустив часть с приветствием.
— И тебе доброе утро, — съязвила я. — Меня здесь вылечили, между прочим.
— Надеюсь, до конца вылечили, — заводя «Снежка», ворчала подруга. — А то Вероника долечит, она нас как раз дожидается.
— Так день ведь, — я нахмурилась, не особо желая свидания с вампиршей.
— Для тебя она сделает исключение, — убежденно кивнула Инга.
— Это она меня вытащила отсюда? — догадалась я.
— Я выступала за пожизненную изоляцию, но она решила, что так легко ты не отделаешься.
— Да нормально со мной все! — вспылила я.
— Не разговариваю с тобой, — отрезала подруга, сверкнув зелеными глазищами.
Я томилась ожиданием в просторном холле, освещенном теплым желтым светом множества ламп. Наглухо замурованные окна, закрытые полотнами с изображениями солнечного пейзажа, отчего-то вызывали жалость. Эта отчаянная попытка сохранить впечатление обыденности лишь подчеркивала невозможность хозяйки дома к обыденности принадлежать. Ника не желала мириться со своей нынешней ипостасью, упорно приравнивая себя к людям.
Резиденция Вероники располагалась за городом, в элитном поселке, который пестрел разнообразием дизайнерской мысли. Потерявшие голову от хлынувших на банковские счета финансов, нувориши настойчиво пытались втиснуть в тесные границы отведенных участков земли архитектурных монстров. От того обнаружить хоть какой-либо намек на зеленые насаждения зачастую было проблематично. Голые дома, лишенные свежести природы, ничего кроме снисходительного недоумения не вызывали.
— У меня от этого места мурашки по коже, — полушепотом Инга поддержала мое невысказанное мнение.
— Это от зависти, — раздался насмешливый голос Вероники. Вампирша спустилась по мраморной лестнице, сохраняя выражение холодной отчужденности на красивом лице. — Как твой отпуск? Хорошо отдыхаешь?
— Не жалуюсь, — осторожно ответила я на вопрос, обращенный ко мне.
— А я, знаешь ли, жалуюсь, — сдвинув брови, отозвалась она. — Ты неприятности мне доставляешь, Ева. Поиски, оправдания перед надзирателями, неприятные вопросы. Можешь сказать в свое оправдание что-нибудь, что по важности своей компенсирует все те волнения, которые мне довелось перенести за эти дни?