— Я без сознания была, — уязвленная отповедью, возразила я.
— Какого черта ты дала ему свою кровь? — взревела Вероника. — Это я решаю, кому, когда и сколько крови ты отдашь! И деньги за это беру!
— Извини, — вздохнула я. — Выбора у меня не было.
— Да знаю, — уже спокойнее отозвалась вампирша.
— Марк звонил? — догадалась я.
— Ага, — кивнула Ника. — Час назад. Догадался-таки через трое суток после твоего исчезновения.
— Счет ему выставила? — хохотнула я.
— Тебе все шуточки, — проворчала она. — А у меня волосы на голове зашевелились, когда он представился.
— От счастья? — вмешалась Инга.
— От страха! — рявкнула вампирша, приглашая нас в гостиную. — Все грехи накопившиеся за двести лет припомнила.
— Ты же знала, что я собиралась с ним поговорить, — напомнила я, усаживаясь на диван.
— Я, Ева, предпочла думать, что тебя банально ограбили, — серьезно сказала Ника. — Это в любом случае лучше, чем выдвинуть Древнему обвинение в убийстве, имея в козырях только догадки.
— Все обошлось, — попыталась упокоить я Веронику.
— В этот раз, — откликнулась она. — Не связывайся с ним, Ева, очень прошу.
— Ты же все мне расскажешь, правда? — дернула меня за рукав Инга.
— Нечего рассказывать. Мы поговорили, потом он упал, и я ему дала свою кровь.
— Не лезь хоть ты в это дело! — взвилась вампирша. — Если все было так, как я думаю, то Лорда нашего сильно истощили. И любой ответ на эту загадку ни мне, ни, тем более, вам знать не надо.
— Он кого-то обращает? — не унималась Инга.
— Не знаю, — отчеканила Ника. — Сделай себе одолжение, забудь об этом. Все, тема закрыта. Выметайтесь отсюда, мне давно пора на покой.
— Ну, интересно же, — обиженно протянула подруга.
— Все, больше ни слова, — отрезала Вероника. — А ты марш в отпуск, и чтобы я о тебе месяц ничего не слышала!
— Я очень постараюсь, — хохотнула я, направляясь к выходу. — Кстати, в соседней палате лежала Ольга.
— А, еще одна чокнутая, — отмахнулась Ника. — Ничего особенного.
— Мне она понравилась, — возразила я.
— На любителя, — пожала плечами вампирша. — Говорю же: ничего особенного.
Едва витая ограда особняка осталась позади, Инга напала с расспросами. Посвятив подругу в подробности случившегося, я устало откинулась на спинку сидения. Глядя на мелькавшие в окне дома, я размышляла о причинах, доведших Марка до состояния, близкого к смерти.
— Непонятно, — словно угадав мои мысли, покачала головой подруга. — Если он воспитывает обращенного, то должен был увезти его подальше от людей. Он ведь перебьет кучу народа, если вырвется.
— Марк — Древний, к тому же Лорд, — зевнула я. — Не стал бы он инициировать новичка в городе. Тут что-то другое.
— Как же я люблю тайны! — загорелась Инга. — Как насчет маленького расследования?
— Послушайся совета Вероники — не лезь в это дело, — серьезно сказала я. — Я, к примеру, в эти дебри нырять не собираюсь. Нас не касается, что происходит за закрытыми дверями бессмертных.
— Скучная ты, — насупилась девушка, но с безумными идеями больше приставала.
Я со всей ответственностью взялась за выполнение обещания, данного Веронике, поэтому тем же вечером села в поезд, который унес меня прочь из столицы. Родные края, покинутые мною четыре года назад, встретили настороженной тишиной. Шагая по узким улочкам, я вдыхала воздух свободы, впитывала тишину.
Мама расплакалась при виде меня, отец хмуро сдвинул брови, но оба были рады. Вопросов, на которые пришлось бы отвечать ложь, они не задавали, за что я была благодарна. Ничего не изменилось в этом крохотном уголке Родины, ничто, казалось бы, не могло нарушить покой, царивший здесь. Именно эта вязкая стабильность так нужна была растревоженной душе.
По утрам я ходила на рыбалку с отцом, днем суетилась по дому, а ночью я спала. Впервые за последние годы я сладко спала, отрешившись от всех тяжелых мыслей. Иногда я созванивалась с Ольгой, мы подолгу болтали о пустяках. Инга звонила чаще, первое время жалуясь на скуку, позже взахлеб рассказывая о Денисе, с которым закрутила бурные отношения. О бессмертных мы не говорили, словно по молчаливому согласию притворившись, что их нет.
Дни летели незаметно, отпуск подходил к концу. Из родного дома уезжала я отдохнувшая, разобравшаяся в своих мыслях и чувствах, готовая крепко взять свою жизнь в руки. Гнетущая тяжесть маниакального беспокойства, давившая меня ранее, бесследно исчезла. Если добавить пафоса, можно с уверенностью сказать, что на мир я взглянула по-новому.