— Избушка… Где эта избушка, Кель ее возьми? — проворчал Аргентий, очередной раз крепко получивший по щиколотке.
— Свет смотри, — так же тихо ответил ему Джеральд. — Где свет — там и избушка.
— Какой свет? Да тут темно, как в заднице у нашего мага…
— А ты что, там уже полазил? — невозмутимо поинтересовался Гронт.
Не смотря на серьезность момента, все рассмеялись и тут же зажали ладонями рты, чтобы не поднять переполоха.
— Провалиться мне к Аэлису — свет, — вдруг прошептал Гвидерий.
И вправду — где-то впереди слева мерцала крохотная искорка.
— Вперед. И чтобы тихо, импы! — скомандовал Джеральд.
Маленький отряд двинулся вперед — еще медленнее, ещё осторожнее и еще более старательно соблюдая тишину. Огонек постепенно приближался.
— Да он движется, — изумленно прошептал Гвидерий. — Это кто-то идет по лесу нам навстречу.
Руки наемников непроизвольно крепче сжали древки копий.
— Тем лучше, — пробормотал себе под нос Джеральд. — На ловца и зверь бежит.
Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем Джеральд разглядел, какой зверь вышел в этот раз на ловца, и тут же мысленно возблагодарил Келя за ниспосланную небывалую удачу. К наемникам приближались дети. Впереди, оживленно беседуя, шли две девочки, одна из которых держала в руке застеклённый фонарь, освещавший им тропинку, а за ними, вероятно охраняя, шел мальчишка постарше.
— Гронт, парень твой, — отдал команду громким шепотом Джеральд. — Гвидерий, берешь девчонку с фонарем. Оудин, ты — вторую. Аргентий подержит копья. Хватайте их по моему сигналу.
На всякий случай Джеральд свое копье тоже отдал морриту: не ровен час, придется помогать ребятам пеленать пленников. Наемники затаились в кустах у самой тропинки, ожидая, когда дети пройдут мимо…
— Вперед! — рявкнул Джеральд, и трое наемников бросились из кустов на ничего не подозревающих детей. Не ожидавшие нападения дети не сопротивлялись и тут же оказались крепко схваченными. Но не успел командир наёмников отдать следующую команду, как из темноты к Оудину, что-то крича, метнулась еще одна маленькая фигурка. Мальчишка, похоже, хотел сшибить наемника с ног, но в нем было слишком мало веса, чтобы такая попытка увенчалась успехом. Это, однако, его не остановило, и, повиснув на Оудине, он впился в запястье наемника зубами. Тот только замычал от боли, но девчонку из рук не выпустил. Джеральд, успевший прийти в себя от неожиданности, выскочил на тропинку и сильно ударил неожиданного противника кулаком за ухо. Как и предполагал наемник, от этого удара ребенок потерял сознание и мешком повалился на землю. Однако, неприятности на этом не окончились. Парнишка, которого держал Гронт, воспользовался тем, что внимание северянина было отвлечено на суету вокруг Оудина, и неожиданным рывком вырвался из рук наемника, проявив при этом немалую силу и ловкость. Обретя свободу, он тут же бросился вглубь леса. Выругавшись, Гронт рванулся следом за ним.
— Гронт, назад! — заревел Джеральд.
Северянин остановился, словно налетев на невидимую стену.
— Хватай этого, — предводитель кивнул на распростертого у его ног мальчишку, — и бежим.
Пусть наемники и никогда не служили в имперской армии, но дисциплина в отряде у Джеральда была железная. Не теряя времени, Гронт подхватил на руки бесчувственного мальчика, и наемники побежали к реке, теперь уже не таясь и не пытаясь быть бесшумными. Игра в прятки окончилась, начиналась игра в догонялки. И ставкой в этой игре были жизни. Их жизни.
Именно поэтому Джеральд не позволил северянину преследовать беглеца: гоняться по ночному лесу за убежавшим мальчишкой можно долго и безуспешно. До тех пор, пока в погоню не ввяжутся привлеченные шумом тигры-оборотни, естественно, не на стороне охотников. Именно поэтому сейчас наемник вел своих людей сразу к реке — все равно прямо к Арвигару и лошадям не выйдешь, а так хоть будет понятно, в какую сторону потом по берегу бежать, чтобы их найти. Все, абсолютно все сейчас решала скорость. В любое мгновение из темноты могли выпрыгнуть огромные гибкие тени, и для наемников это будет означать завершение их путешествия.
Но боги, которые уже не раз сегодня были милостивы к Джеральду и его людям, продолжали им благоволить: ловцы удачи благополучно добежали до Арвигара и вскочили на плот. Торопливо рассовав добычу по специально приготовленным мешкам из грубой ткани, начали обратную переправу. А на том берегу увидевший это Кебе уже выводил послушных ему мертвецов, чтобы они стали заслоном между наемниками и погоней…
Глава 4
В которой героям приходится найти общий язык.
Я возьму щебет земных птиц,
Я возьму добрых ручьев плеск,
Я возьму свет грозовых зарниц,
Шепот листвы,
Зимний пустой
Лес.
Я возьму этот большой мир:
Каждый день, каждый его час.
Если что-то я забуду —
Вряд ли звезды примут нас.
Если что-то мы забудем —
Вряд ли звезды примут
Нас.
— Ваш бифштекс!
Наромарт оторвал глаза от книжки. На столике мадемуазель Виолетта поставила оловянную тарелку с солидным куском сырой говядины и большой кубок. Он поднялся, подошел к столу, взял в руки стальной ножик и стал задумчиво вертеть его в руках.
— Интересно, чего ты так со мной возишься?
— Интересно, а почему это я не должна с тобой возиться?
Мадемуазель Виолетта присела на табурет рядом со столиком. Наромарт тоже сел, взял в правую руку мельхиоровую вилку, отрезал кусок мяса, но есть не стал.
— Во-первых, я — вампир. А во-вторых, даже когда я им не был, я не был и человеком.
— Во-первых, во-вторых, и, в-третьих, ты существо, которому нужна моя помощь. Так что ужинай и не болтай глупостей!
Он проглотил кусок мяса и отхлебнул из кубка.
— Гадость. Что за мерзкий привкус у твоего растворителя?
— Зато кровь не сворачивается в течение десяти часов. У господ цирюльников не возникает проблем, а обер-медикус мэтр Конрад Люгер уже спрашивал нельзя ли это использовать при тромбозах.
— Интересно, как это мэтр собирается вены чистить с его-то техникой?
— К твоему сведению, мэтр гораздо больший врач, чем ты, который нахватался верхов и возомнил себя светилом. Лет через триста любой цирюльник сможет делать то, что сегодня делает мэтр. Но цирюльники не двигают вперед медицину, это делают врачи-исследователи.
Наромарт отхлебнул еще.
— Ладно, ладно. Не надо меня ругать, а то потеряю веру в себя. Плохой из тебя учитель!
— Из меня плохой учитель? Да я преподавала в гимназии Цурбаагена! Целых три недели! Почти…
— Так долго? — язвительно осведомился Наромарт. — Думал, что ты убежишь гораздо раньше.
— Напрасно смеешься. Я никуда не убегала, меня выгнали. Оказывается, к детям там применялись телесные наказания. Представляешь, директор гимназии собирался выпороть какого-то первоклассника. Да ещё только за то, что тот слишком громко смеялся на перемене. Я вошла как раз в тот момент, когда он велел несчастному ребёнку лечь на скамью.
— И что же было дальше?
— Я, Виолетта фон Зееботен, не могла этого стерпеть и сломала скамью. За это меня и выгнали.
— Разве за это выгоняют?
— Понимаешь, скамья была очень тяжелая, из мореного дуба… А сломала я ее о высокоученую директорскую лысину…
Наромарт поперхнулся кровью. Откашлявшись, с интересом спросил: