— Какую ещё бочку? — машинально переспросил Йеми, лихорадочно обдумывая, куда же мог толиец Джеральд спрятать Риону. Куда и зачем.
— Да с розовым маслом. Ох, и здорова бочка, два бугая её тащили. Да и запах стоял — на всю улицу.
— Да что ты мне про какую-то бочку талдычишь? — рассердился Йеми. А в следующее мгновение он понял, что же именно сделал таинственный Джеральд. Понял — и похолодел. Похититель уже трижды обыграл вчистую своих преследователей: на переправе через Валагу, у городских стен и вот теперь, прорвавшись через блокаду оборотней. Всякий раз он точно предугадал действия своих противников и приготовил действенные контрмеры. Это не могло быть случайностью. А вот чем это могло быть… Следовало тщательно обдумать ситуацию, и как можно быстрее: время сейчас работало против Йеми.
— Вы извините, господин, если что не так, — по-своему понял Ёфф.
— Да нет, Ёфф, ты не в чём не виноват. Горшок с ним битый, с этим Джеральдом. Встречу — начищу рыло… Ладно, это тебе за рассказ. Только теперь помалкивай.
Запустив руку в поясной кошель, кагманец извлёк из него пару медных монет и протянул их невольнику. Тот понимающе кивнул и тут же привычным движением спрятал монетки за щеку: целее будут.
— А за красно-белых наших не беспокойся, они ещё себя покажут, — на прощание ободрил раба Йеми. — И Червю ещё попомнятся Етькины пёрышки.
Ёфф в ответ только нехорошо улыбнулся.
— Не надо быть великим мудрецом, чтобы понять, что нам предстоит серьезное и далекое путешествие, — задумчиво произнес Балис, наблюдая возвращающихся разведчиков. Точнее, разведчика: на передке повозки сидел один Йеми.
— А что это за животные? — поинтересовался Женька, указывая на трусящие вслед фургону четвероногие создания. Размерами они лишь немного превосходили ушастую собственность кагманца, но их морды напоминали скорее ослиные, чем лошадиные, а гривы были неприлично короткими для обычных коней.
— Мулы, — ответил Наромарт. — Помесь лошади и осла. Быстры почти как лошади и выносливы почти как ослы.
— И столь же упрямы, — добавил Гаяускас с абсолютно серьезным выражением лица.
— Я бы сказал — спокойны, — не согласился эльф. — Мне случалось путешествовать верхом на мулах, ничего плохого сказать о них не могу. Только вот ноги всё время приходилось то поджимать, то вытягивать.
— Боюсь, что тебе предстоит вспомнить старые навыки, — подвел итог дискуссии Нижниченко. — Сейчас узнаем.
— Я бы выбрал лошадь, с моим ростом она гораздо предпочтительнее мула.
— А твои травмы не помешают? — тыкать в увечья было не слишком деликатно, но делать вид, что их не существует, Мирону показалось просто глупым.
— Мешают, конечно, но не очень сильно, — Наромарта вопрос, похоже, нисколько не обидел. — Нога подвижность сохранила. Так что, если лошадь спокойная, то проблем нет. Правда, меня удивляет отсутствие сёдел.
Подъехав поближе, Йеми остановил фургон и соскочил на землю.
— Так, времени у нас очень мало. Давайте быстрее в мою повозку.
— А где Саша?
— Внутри.
Путники не заставили себя ждать. Когда все расселись внутри фургона, Йеми заговорил.
— Дело хуже, чем казалось вначале: никого из детей в городе нет. Сережу и Анну-Селену продали в рабский караван, который вышел сегодня рано утром в сторону Альдабры. А Риону чуть позже вывезли в торговом караване, идущем в ту же сторону.
— А что же ваши часовые? — поинтересовался Нижниченко. — Как они Риону проморгали?
— Их обманули. Как я понимаю, её вывезли в бочке из-под розового масла. Тигры её просто не учуяли.
— Умно, — констатировал Балис.
— Не то слово, — досадливо скривился Йеми. — Похоже, кто-то очень серьезно подготовился к этому похищению. Ему был нужен не просто ребенок, а именно ребенок тигра-оборотня. И он заранее предугадал все наши действия. Отсюда — мертвяки на берегу реки. Отсюда — подкоп под стенами. Отсюда и бочка из-под масла.
— Ничего, думаю, у нас в запасе найдется то, чего этот таинственный организатор похищения не предугадал. Но сейчас особого выбора нет: надо догонять караваны. Йеми, ты сказал, что они идут по одной и той же дороге? — взял инициативу в свои руки Нижниченко.
— Из Плескова три пути: на запад в Белер, на юг в Приг и на восток в Альдабру. Эти караваны двинулись на восток. Больше того, до Альдабры у них одна дорога, свернуть им некуда. Слева — горы, справа — Валага. Разве что заглянуть в Шоф, столицу Прунджи. Он немного южнее дороги, на берегу Валаги. Но туда сворачивает далеко не каждый караван. К тому же до развилки на Шоф далеко — несколько дней пути. Караваны идут не быстро, и, если мы поторопимся, то догоним похитителей ещё сегодня, вскоре после полудня.
— Ты уверен, что дети именно там?
— Конечно, уверен.
— Тогда не будем терять времени. Поехали!
— Подожди, Мирон. Во-первых, догонять караван на повозках не имеет никакого смысла. Нам придется бросить наши фургоны и ехать верхом. Мы посоветовались с Сашей, он сказал, что ты и Балис, вероятно, этого не умеете.
— Он прав, — сознался Нижниченко. — Во всяком случае, в отношении меня. Я на лошадь не садился, наверное, уже лет двадцать.
— А я вообще ни разу на лошадь не садился.
Женька не стал ничего говорить. На лошади он несколько раз катался, но именно катался, а не ездил: за двадцать рублей можно было забраться в седло, и проводник медленно водил животное за уздечку или как там ещё называется этот кожаный лошадиный поводок по улицам около цирка. Или по аллеям зоопарка. Раньше одно время можно было покататься по Крещатику, но потом начался ремонт, а когда он кончился, то катания не возобновились. Ещё катали на ВДНХ, то есть Выставке Достижений Народного Хозяйства, но там Женьке кататься как-то не доводилось. Можно было ехать на лошади, можно — на пони. Как аттракцион — это было приятно. Но умения самостоятельно ездить на коне, конечно, не прибавляло. К тому же Женьку уже не раз предупреждали, что лошади будут испытывать стойкую неприязнь к нему в его нынешнем состоянии.
— Ну, а у Наромарта всё-таки проблемы с рукой и ногой. Поэтому я купил для вас троих мулов. На них ездить намного проще во всех отношениях. Саша и Женя поедут на Ушастике, а себе я прикупил всё же лошадь.
— Деньги остались? — полюбопытствовал Мирон.
— Немного, — честно признался Йеми. — Но это не беда: мулов и лошадь потом можно будет продать, и деньги вернутся.
— Но нам в пути деньги могут потребоваться, мало ли что. Может, заглянем, всё же, в город к ювелиру? — предложил Наромарт.
— Нет, время дороже. А если вдруг задержимся в пути… Еду мы купили, на прочие мелочи до Шофа у меня денег хватит. Ну, а в Шофе ювелиры тоже найдутся.
— Хорошо, если деньги остались, то можем сейчас в Плесков не заезжать, — согласился Мирон. — Что ещё?
— Одежда. Мы с Сашей тут раздобыли кое-что, чтобы вы не очень выделялись.
Подросток, словно только и ожидал этих слов, тут же достал из-за спины темно-синий сверток и протянул Женьке.
— Тут твой жакет и плащ.
Действительно, как-то никто и не обратил внимания, что казачонок был в одной рубашке.
— И вот ещё местные башмаки.
Женька окинул критическим взглядом изделие местного сапожника. Если по честному, то эта обувь не уступала той, что одарили его в Риттерберге. А выглядела, пожалуй, и покрасивее: подъём был украшен маленькими темно-синими бусинками.
— Спасибо, — поблагодарил он Сашку и подвинул сверток себе.
— Это Вам, Мирон Павлинович, — продолжил выкладывать покупки подросток.
Нижниченко получил темно-зеленый плащ, полотняные штаны, рубаху, широкий пояс светло-зеленого цвета и пару кожаных башмаков, с виду — таких же, как у Женьки, только бусинки были зелёными — под цвет плаща.
Полный комплект одежды, только выдержанной в коричневой гамме, получил и Балис. Да ещё вместо башмаков ему достались короткие кожаные сапожки. Наромарту приобрели один лишь фиолетовый плащ.
— А почему цвета разные? — полюбопытствовал Женька.
— Воинам и слугам, которые делают грязную работу, полагается одежда темных тонов, на ней не так заметно, что она испачкана, — охотно пояснил Сашка. — Ну а слугам, которые с грязью не возятся, одежду можно выдать и поярче.