— Эй, почтенные, куда путь держим? — громко крикнул Битый на морритском языке.
— Да пребудет с тобой Иссон, почтеннейший, — ответил ему невысокий молодой мужчина в сером плаще, тот, что нес носилки спереди. — Мы ищем помощи, наш друг в беде.
— Да пребудет Иссон и с вами, путники. Обитель его открыта для всех, кто нуждается в помощи. Я покажу вам удобный брод.
Брод был совсем рядом, в какой-то сотне песов от того места, где путники вышли к берегу. Всего их было шестеро. Раненый на носилках, двое мальчишек и трое мужчин. Битый отметил про себя, что первое впечатление было обманчивым: человек, вступивший в разговор и произнесший ритуальное приветствие изонистов, вовсе не был низкорослым. Нормального он был роста, примерно такого же, как и сам Битый. А показался он марину сначала низким потому, что двое остальных мужчин были необычно высокими. Но на этом необычность путешественников не исчерпывалась. Бросались в глаза ещё два странных обстоятельства. Во-первых, высокий мужчина в тёмно-фиолетовом плаще, тот, что шел рядом с носилками выделялся страшным шрамом, покрывавшим правую половину головы и необычным цветом волос на неповрежденной её части. Дополняла список странностей редкая в этих краях черная кожа незнакомца. Похоже, калека был нечкой. Похоже, для остальных это не было поводом им помыкать.
Ну а во-вторых, привлекал внимания конь, которого вёл в поводу один из мальчишек. Своими размерами он чуть превышал пони, но тащил на себе такое количество поклажи, которое более подобало битюгу. Да и ещё здоровенные уши чуть ли не в целый пес длиной… Без магии здесь явно не обошлось. Значит, среди путешественников был либо маг, либо человек настолько богатый, что способен оплатить волшебнику такую работу.
Дальше, однако, развить мысль Битому не удалось: путешественники дошли до брода. Река здесь разливалась шире, и каменистое дно подступало почти к самой поверхности воды.
— Здесь глубоко? — поинтересовался всё тот же странник.
— Тебе будет не выше колена, — успокоил его Битый.
Путники обменялись между собой несколькими фразами, которых Воин Храма не расслышал, а затем мужчины и один из мальчиков (тот, который вел коня) вошли в воду. Переходил они реку медленно и аккуратно, что, в общем, было понятно: одни боялись поскользнуться и уронить носилки, хромцу и по земле-то ходить было непросто, а уж по скользким камням и говорить нечего, да и тяжело нагруженного коня вести через поток — задача не из простых.
Ещё один мальчишка почему-то остался на том берегу. Отошел от воды и присел в тенечке под ёлкой. Его поведение было непонятно и удивительно, но Битый не стал торопиться с вопросами. К тому же, состояние раненого заботило его больше, чем странные поступки мальчишки. Едва носилки вынесли на берег, Воин Храма склонился над пострадавшим:
— Что с ним случилось?
На носилках в беспамятстве лежал примерно его ровесник. На правом виске темно-красной коркой запеклась кровь на небольшой, впрочем, ране.
— Мы попали под лавину, — ответил калека. — Остальные, вот, легко отделались, а Мирону не повезло.
— Рана, вроде, не страшная, — попытался ободрить его Битый.
— Эта — да, но есть и другие, — калека откинул плащ, укрывавший лежащего до подбородка, и изонист увидел, что нога мужчины зафиксирована между деревянными планками. — Сломана нога, я опасаюсь, что повреждены внутренние органы. Йеми сказал, — тут он кивнул на человека в сером, — что вы можете помочь нам.
— Мы постараемся. Надо быстрее отнести его в обитель, — Битый кивнул на возвышавшийся на холме приют. — Давайте, я помогу вам.
— Балис, может быть, ты отдашь носилки нашему новому знакомому, и поможешь перейти через речку Жене? — предложил калека.
Высокий человек, который нес носилки сзади, хотел, было, что-то возразить, но передумал и обратился к Битому:
— Берите.
Калека, который, похоже, был целителем, снова прикрыл раненого плащом, Битый взялся за жерди вместо высокого Балиса и они направились ко входу в приют. Мальчишка вел ушастого коня вслед за ними. Ещё пока незнакомцы шли по противоположному берегу, Воин Храма обратил внимание на его богатый наряд: на пареньке был красный сафьяновый кафтан с меховой опушкой и того же цвета и материала сапожки. Если судить по одежде, то получалось, что богатый молодой господин путешествует со своими слугами. Только вот не пристало господину собственноручно коня груженного в поводу водить, даже если остальные слуги несут своего раненого товарища.
А ещё северянин окончательно убедился в том, чернокожий калека был нечкой. Форма уцелевшего уха и разрез сбереженного глаза места сомнениям не оставляли. Вряд ли его спутники об этом не подозревали. При этом их отношение к калеке никак не было отношением хозяев к рабу. Напротив, его слово, похоже, имело большой вес: высокому человеку предложение калеки совсем не понравилось, но он без споров выполнил просьбу нечки.
— "Страж, передай наставнику Огустину и Тиане, что мы несем человека с тяжелыми ранами", — мысленно сообщил Битый. — "Возможно, Иссон будет милосердным и ответит на наши молитвы".
Спустя минуту пришел ответ:
— "Священники предупреждены и ожидают вас. Они помолятся об исцелении несчастного странника".
Битый облегченно кивнул. Он и сам был неплохим целителем, мог помочь раненому и молитвой и за счет своих способностей псионика, но не в таких сложных случаях. Здесь ему было не справиться, этому человеку мог помочь только сам Огустин.
Настоятель ожидал путешественников у входа в приют, рядом стояла встревоженная Тиана.
— Почтенные путники, я вижу, что одному из вас нужна срочная помощь. Не будем сейчас тратить время на разговоры, пройдите в нашу обитель, и да позволит Иссон нам исполнить наш долг и помочь страждущим.
Он первым прошел в ворота, вслед за ним внесли раненого. Замыкал шествие мальчишка с конём.
— Как его имя? — спросил Огустин, входя во двор.
— Его зовут Мирон, — ответил один из путников. — Он — гость с Ольмарских островов. Мы попали под лавину.
— Поставьте носилки на землю, — попросил старый изонист и склонился над раненым. Откинул плащ.
— Я давал ему усыпляющую и обезболивающую настойку, — пояснил калека.
Старик поднял голову.
— Ты — лекарь?
— Да, я бродячий лекарь.
— Ты всё сделал правильно, — кивнул Огустин. — Мы помолимся об исцелении твоего друга.
Он снова склонился над раненым и что-то зашептал про себя. Остальные стояли вокруг носилок, напряженно ожидая результата. Подошли отставшие, было, мужчина и мальчишка.
— Ну что? — спросил высокий у нечки. Спросил тихо, понимая серьезность момента. Но Огустин услышал. Подняв голову, ответил.
— Вы успели вовремя. Ваш друг сильно пострадал, однако, сейчас жизнь его вне опасности. Иссон услышал мои молитвы. Но выздоровление не будет быстрым и легким. Надо ждать. Вы можете жить в нашей обители столько, сколько понадобится для его полного исцеления.
Путники переглянулись.
— Благодарим тебя за гостеприимство, почтенный, — неуверенно произнес калека. — Но не будем ли мы вам в тягость?
Огустин, улыбнувшись, поднялся с колен.
— Ты сказал, что ты — целитель. Тогда ты должен знать, что лечит не только лекарство, но и покой. Лекарь, который дает больному лекарство и тут же гонит его прочь — дурной лекарь. В таком лечении не будет пользы. Если бы ты был священником, я бы мог сказать тебе, что боги будут глухи к молитвам того, кто желает помочь только затем, чтобы отделаться от проблемы.
— Ты прав, — согласился калека. — Я понимаю тебя и как лекарь, и как священник.
— Священник? — в глазах старика мелькнуло беспокойство. — И какому же богу ты служишь?
— Богине, — поправил калека. — Я служу Элистри, которую иногда зовут Богиней Серебряного Пламени.
— Никогда не слышал об этой богине…
— Я охотно расскажу тебе о ней, почтенный. После того, как мы обустроимся в том месте, где ты нам укажешь.
— Займите ту хижину, — Огустин указал на второй от ворот домик в левой стороне двора. — Битый покажет вам, куда поставить коня. Кроме того, он тоже имеет способности к целительству, и его помощь будет полезна вашему другу.