— Значит, канфары, — задумчиво произнёс Теокл.
— Не только, — Йеми подался вперёд, положив локти на стол, и, понизив голос, чётко произнёс. — Меня больше интересует оборотень. Что ты про него знаешь?
Задав вопрос, кагманец откинулся назад. Священник обменялся с женщиной встревоженными взглядами, затем они вместе уставились на гравёра. Тесла шумно сглотнул.
— Почтенные господа. Я знаю вас давно и самой лучшей стороны. Прошу господина Теокла верить господину Лечку так, как он верит мне самому. И призываю к тому же и господина Лечка.
Хландец смолк и вытер рукой вспотевший лоб.
— А я верю, — беззаботным голосом произнёс Йеми. — Господин Теокл должен понять, что я сильно рискую, вступая в дело с незнакомым… купцом. Но должно же быть доверие. К тому же, мы все единоверцы… в смысле — купцы.
— Единоверцы? — внимательный взгляд Теокла словно ощупывал лицо Йеми, но Паук Господаря привык и не к такому вниманию.
— Конечно единоверцы: одному богу молимся.
Тесла жестом подтвердил справедливость этих слов.
— Ну, что я могу сказать, — растерянно пробормотал священник.
К столу вернулась служанка, неся на подносе кружки и чарки.
— А чего говорить? — подмигнул Йеми. — Лучше, выпьем за удачный исход нашего дела.
— За успех выпить всегда полезно, — согласился Тесла.
Глиняные кружки столкнулись с деревянными чарками.
— Будем!
— За успех!
Йеми проводил глазами отшедшую служанку.
— Так что, почтенный Теокл, что ты слышал про оборотня?
— Богом клянусь, почти ничего.
Такая клятва в устах изонистского священника стоила очень дорого. Йеми успел мысленно посетовать, что знания ускользнули из рук, но Теокл продолжал:
— Мои друзья попросили разузнать у верных людей, не ходят ли по Толе слухи об оборотне, вот и всё.
— А зачем это им? — как не слаб оказался след, но всё же нужно было попытаться пройти по нему до конца.
— Не могу сказать. Но могу их спросить.
— А могу ли спросить их об этом я?
Теокл с супругой обменялись быстрыми взглядами.
— Могу ли я поинтересоваться, почтенный Лечек, чем вызванное твоё любопытство?
Йеми снова опёрся на столешницу, надвинулся на Теокла и тихо произнёс:
— Я ищу оборотня. Твои друзья ищут оборотня. Возможно, мы ищем одного и того же оборотня.
А потом, откинувшись, добавил:
— Если наши цели совпадают, то, возможно, мы могли бы объединить усилия.
Священник задумчиво погладил пегую бороду.
— Ты думаешь, они совпадают?
— Надеюсь. Друзья моего друга, — он кратко кивнул в сторону Теслы, — не должны оказаться моими врагами.
На несколько мучительно долгих мгновений за столом воцарилось молчание.
— Хорошо, — решил, наконец, Теокл. — Приходи завтра в полдень. Попросишь хозяина проводить тебя в наши комнаты, там и обсудим… сделку.
— Твои друзья придут?
— Возможно.
— Могу ли я позвать своего друга?
Тесла удивлённо хлопнул глазами. Он настолько привык, что Йеми все дела решает в одиночку, что никак не мог представить себе, зачем может понадобиться кагманцу в этой беседе.
— Конечно, почтенный Тесла может прийти с тобой.
— Я говорю о другом друге.
Гравёр окончательно перестал понимать происходящее. С одной стороны, его радовало, что речь шла не о нём: уж очень не хотелось лезть с головой в опасное предприятие. Конечно, если надо, то хландец бы выполнил любое поручение Йеми, но теплилась надежда, что кагманец сумеет решить все проблемы и без его участия. А с другой стороны, никогда не бывало, чтобы Йеми работал не один. Похоже, и впрямь в Толе творятся странные дела.
Йеми же в этот момент думал о том, что брать с собой на встречу с друзьями Теокла Мирона — против всех правил. Но интуиция подсказывала кагманцу, что коллегу-пришельца брать обязательно нужно, а интуиции он уже давно доверял больше, чем правилам.
— Вы будете вдвоём?
— Да, нас двое. Он и я.
— Хорошо, приходите вместе, — согласился Теокл.
— Отлично. За успех нашего дела, — поднял кружку Йеми.
Хозяин харчевни бросил на сидящих за столиком у стены ленивый взгляд. Вот и ещё одну сделку в его заведении обтяпали. Какую уж по счёту… Кабы за каждую брать хотя бы по серебряной монете, быть бы ему главным богатеем в городе. Только ведь не судьба…
— Где мои слуги? — ошарашил Йеми первого же встречного трактирного раба.
— В отведённых им комнатах, господин! — запинаясь, пробормотал невольник.
— Пришли их ко мне! Живо!
— Повинуюсь, господин!
Апартаменты благородному лагату Порцию Простине отвели в соответствии с его рангом: две больших комнаты на втором этаже харчевни. Приёмная и спальня. Именно в спальню Йеми и проследовал. Небрежно бросив на широкую кровать уже ненужный плащ, он удовольствием развалился на мягком матрасе. Дело сделано, можно и отдохнуть. Хотя бы до завтрашнего утра, когда придёт время новых дел.
В приёмной скрипнула дверь.
— Господин позволит войти? — почтительно осведомился Олус.
— Входите! И закройте покрепче дверь.
Йеми присел. Возможно, благородный Порций и счёл бы возможным разговаривать со слугами, лёжа на кровати, но он был не Порций, а Балис и Олус — не слуги.
— Садитесь, — кагманец указал вошедшим на табуреты. — Нормально обустроились?
— Вполне, — коротко ответил Гаяускас.
— Даже больше, чем нормально, — Колина был более многословным. — Наконец-то я смог насладиться термами.
"Кстати, да", — подумал Йеми. — "Благородный моррит, конечно, просто обязан побывать в термах с долгой дороги".
— Надо и мне туда сходить. Будь так любезен, предупреди слуг.
— Хорошо, — ровно кивнул Олус.
— Ну, а ты, Балис, уж извини…
— Младшим гражданам в термы не положено, — усмехнулся в бороду Гаяускас. — Ничего, лохань горячей воды мне здесь уже обеспечивали.
Бороду отставной капитан стал отращивать после памятной драки с пиратами по совету Йеми, чтобы больше походить на воина-наёмника. На Вейтаре у большинства народов бритьё было не в почёте. А там, где оно признавалось приличным, брились, как правило, аристократы, да люди особо мирных профессий: купцы, управляющие, бродячие артисты, палачи. Воины из любых мест брились очень редко, за исключением имперских легионеров. Даже наёмники-морриты отпускали бороды.
Небольшая чёрная борода полностью изменила внешний вид бывшего капитана морской пехоты. Не то чтобы он стал красивей или, наоборот, подурнел, но теперь он как-то больше соответствовал Вейтаре.
Отпустил бороду и Мирон. Внешность генерала тоже сильно изменилась, он и вправду сталь сильно смахивать на солидного купца. Прямо хоть зови на киностудию имени Довженко сниматься в историческом фильме:
— Эй, человек, принеси-ка пару бутылок водочки!
— Слушаю-с, ваше степенство! А кушать чего изволите?
— А вот её, родимую, кушать и изволю…
Да только далеко нынче киностудия имени Довженко.
От размышлений Балиса оторвали слова Йеми.
— Про Серёжу я узнал, это оказалось совсем нетрудно. Он здесь, в городе. Меро продал его в гладиаторскую школу Ксантия.
— Ксантия? — удивился благородный сет. — Ксантия Деметра Линвота?
— Именно туда. Ты слышал о ней?
— Какой же моррит не слышал о школе Ксантия? Клянусь троном Императора, это лучшая школа за пределами Моры. Молодые гладиаторы, подготовленные у Ксантия, стоят побольше иных ветеранов.
К радости, которую испытал Балис при вести о том, что они наконец-то догнали мальчишку, примешалась тревога.
— Это что же, из него станут делать гладиатора?
В Древнем Риме доля гладиатора была незавидной. Судя по тому, что Гаяускас наблюдал на Вейтаре, Империя Мора не настолько отличалась от Рима, чтобы можно было не беспокоиться на этот счёт.
— Вряд ли, — с сомнением в голосе ответил Йеми. — Серёжа слишком мал для этого. Скорее всего, его купили как комнатного раба или кухонную прислугу.