Отношение к преступниками у нас и на Западе
Тетка ходила в ментуру после того как я уже раздолбал телефон. Она пошла в отделение и накатала на меня заяву. И сейчас я ощущаю абсурдность вот этого всего. Все таки наверное Россия это какая-то парадоксальная страна. По-моему только в России родители для того что застращать своих детей, грозятся сдать их в ментуру. И это при том, что только в России если например убежал откуда-то из тюрьмы преступник, только в России люди укроют преступника. Попробуй в Штатах или где-нибудь в Европе или в той же самой Канаде, сбежал реальный преступник, убийца, вор, разбойник. Там только полиция объявит розыск, жители сами вооружатся винчестерами, дробовиками и сами пойдут по горам, по техасским равнинам гонять и выкуривать этого преступника. Они его сами поймают, свяжут и привезут в полицию.
И шерифам останется только надеть на него наручники и защитить от толпы требующей суда Линча. Но только в нашей стране родители стращают своих детей непослушных ментурой. Это просто кошмар. И я увидел эти два ужаса своего детства и потом, после того как я проснулся и начал осмысливать увиденное, я понял почему они так прижились — кроссвязи с эмоциональным состоянием. Как себя человек ощущает перед ментом? И какие ощущения испытывает мент или скажем, хулиган? Я понял что это две категории граждан, между ними и обывателем существует некая граница. Скажем также как менты относятся к рядовым гражданам, точно также мелкие поместные хулиганы, которые метят в уголовники, точно так же и они. На блатном жаргоне обыватель называется фраером.
Соединение двух источников конфликта — неприятие отцом и страх перед ментами
Именно поэтому это прижилось за счет эмоциональной схожести. То что я испытывал и то что я в себе давил, и то что я потом проецировал на окружающий мир, начиная с отношений со своим отцом. Именно тоже самое повторилось и проросло в этих страхах. Я просто понял, что если бы не было этой ситуации с отцом, не было бы этой брезгливости со стороны значимого априори сильного мужчины по отношению ко мне, эти материнские внушения, материнские страхи, материнские уже проекции и интроекты — они бы не были для меня столь значимы. У меня бы не проросло бы таким пышным цветом и так бы не укоренилось. А здесь это реально два ужаса было в детстве. Дворовые хулиганы и менты. Сейчас подумаешь и смешно становится после того как это все осознал, уже понял, вычленил. А здесь просто похожесть по эмоциональному состоянию. Ничего общего между моим отцом и категорией граждан России под названием хулиганы и категорией граждан под названием менты — нет.
Он всю жизнь был рядовым инженером. Но состояние это — залипло, состояние презрения, такой брезгливости и угрозы. Это очень специфическое состояние. При попытках сформулировать такие доэдипальные переживания, когда приходится через много лет их определять, очень сложно подобрать какие-то слова, которые отразят суть происходящего. Я понял причину этой лютой злобы, я понял очень многое. В натуре театр абсурда. Отцы которые подставляют ногу, чтобы ползающий по дивану ребенок не навернулся с дивана. Боясь до него дотронуться. Он брезговал даже взять меня на руки. Я это тоже все ощутил. Потом уже мне мать рассказывала, что у него есть дочка, и что у него все совершенно замечательно. Дочку он свою прекрасно любил, воспитывал ее, а мною он брезговал.
Почему люди попадают в секты
Теперь, мне хотелось бы рассказать про такой феномен, который в наше время очень распространён — это феномен сект. Сделав такой небольшой срез по феноменам современного общества, хотелось бы ответить на вопрос, зачем люди вообще идут в секту, что они пытаются там найти, какие цели они преследуют, а также описать психологический портрет человека — потенциальной жертвы всех тоталитарных сект. Конечно, раньше этих сект было очень много, когда только появились они все на просторах Руси. Сейчас это немного притихло, но, на самом деле, оно по-прежнему «цветёт и пахнет».