Глава 6. Сейф Гарри Бонама.
Мастер сидел на кухне и действовал тете на нервы.
— Северус, может, хватит надо мной издеваться? — похоже, весь тот час, что я упаковывал вещи, они разговаривали, и преимущество в этом разговоре было на стороне наставника.
— А я над тобой не издеваюсь, Петунья. Я даже щажу твои чувства и не достаю свою волшебную палочку, хотя мог бы, и ты бы мне быстро ответила на очень простой вопрос, который я тебе задал. Причем ответила бы совершено добровольно. Итак, я в последний раз тебя спрашиваю, ты разговаривала с Альбусом Дамблдором насчет Гарри? — Мастер был просто образцом спокойствия.
— Да! Я пыталась объяснить ему, что не смогу предоставить мальчишке ту полноту любви и заботы, на которую рассчитывал Дамблдор, но он меня не слушал. Говорил что-то о защите крови, я не понимаю этих ваших ненормальных вещей.
— Если директор именно кровную защиту имел в виду, то он явно просчитался. В заклятьях, подобных этому, есть одно специальное условие: оно действует только в том случае, если объект защиты считает приютивший его дом своим родным домом. А Поттер явно твой дом, Туни, своим не считает, предпочитая проводить время где угодно: в Хогвартсе, у Уизли, просто на улице, лишь бы не под одной с тобой крышей. Так что все это бессмысленно. И чего содержанием Поттера в кладовке добивался Альбус? — наставник, не обращая внимания на вспыхнувшую женщину, забарабанил пальцами по столу. Я заметил уже, что он так делает всегда, когда о чем-то задумывается.
Я решил привлечь внимание к себе, слегка кашлянув. Наставник насмешливо посмотрел на меня и поднялся.
— Я уж думал, что ты жить останешься в дверях, — надо же, какой глазастый. — Дай мне стандартный бланк разрешения посещения Хогсмита, — я порылся в кармане штанов и вытащил сложенную бумагу.
Я уже совсем забыл про нее. Эту бумагу дала нам профессор МакГонагалл, заявив, что без подписи родителей — опекунов никто не сможет ходить в деревню в специально отведенные для этого дни. Тоже новшество, в мое время таких смехотворных правил не было. Протянув бумагу наставнику, я с любопытством решил посмотреть, как он будет явно неадекватную тетку Поттера подписывать ее заставлять. К моему глубокому разочарованию, тетя Петунья даже не спросила у профессора, что именно она подписала. А ведь он действительно никак на нее не воздействовал. Их фамильярность по отношению друг к другу говорила о том, что знакомы они очень давно. Туни — это наверняка детское прозвище. Пресвятая Дева, как интересно, надеюсь, наставник не будет упираться и все-таки ответит на пару-тройку моих вопросов.
Забрав у тети Петуньи бланк с разрешением, наставник сунул его мне и пошел к выходу. Я потащился за ним, с трудом волоча за собой просто неподъемный сундук, тетя семенила следом. У самой двери профессор обернулся и, пропустив меня вперед, обратился к тетке.
— Прощай, Туни, надеюсь, мы больше не увидимся.
— А уж я-то как надеюсь, — проворчала Петунья. — Нам встречать Поттера следующим летом?
— На всякий случай, приезжайте на вокзал, если он не пришлет вам письмо с просьбой этого не делать, — равнодушно проговорил наставник и вышел на улицу, аккуратно закрыв за собой дверь.
— До свиданья, тетя, — успел крикнуть я прежде, чем дверь все-таки закрылась.
Оглянувшись по сторонам, я вытащил палочку и уменьшил сундук под одобрительным взглядом профессора. Дома я не стал этого делать, чтобы тетю не нервировать. Я ведь сразу же, как только попал в этот клоповник, попробовал свою теорию в действии. Уточнив, где находится моя комната, я просто отлевитировал сундук наверх. Сейчас мне вспомнилось выражение лица родственничков Поттера, и меня разобрал смех.
— Есть повод для веселья, Бонам? — а наставнику быстро надоело обращаться ко мне официально и «выкать», как принято у франков.
— Зовите меня уж лучше Гарри, чтобы не запутаться, профессор, — я продолжал улыбаться.
— Наверное, мне будет трудно называть человека с внешностью Гарри Поттера просто Гарри, — наставник уверенно зашагал по улице, а я практически побежал следом за ним. — Так что у тебя за повод, чтобы веселиться, Бо... Гарри?
— Когда я только здесь появился, то сразу же использовал чары. Не тащить же мне эту неподъемную тяжесть на руках. У Поттера вес, как у не самого крупного барана, я удивляюсь, как его ветром не сносило, — наставник обернулся и посмотрел на меня, а в темных глазах зажглась ироничная насмешка. Но я практически не обратил на него внимания и продолжал докладывать о трех неделях, проведенных в семействе Дурслей. — Так вот, я применил чары и посмотрел на часы. Обычно надзор срабатывает мгновенно. Но пришла минута, а затем и пять минут, и ничего не произошло, значит, я был прав насчет ограниченности надзора. И все это время Дурсли стояли тихо с открытыми ртами и смотрели на меня. Наконец, тетка отмерла и прошипела: «Вам же запрещено колдовать на каникулах». На что я ответил: «Ну что вы, тетя, вас просто дезинформировали. Нам запрещено заниматься ритуалистикой, демонов там разных вызывать, а все остальное можно. Вам, наверное, трудно одной заниматься делами, давайте я вам помогу. Хоть я и не настолько преуспел в хозяйственных заклинаниях, но кое-что могу. Мне так неловко, что приходится жить все каникулы на полном пансионе, так что вы не стесняйтесь, обращайтесь, если что», — я произнес последнюю фразу просто медовым голоском. — В общем, они как-то странно на меня посмотрели. Затем очень, гм, большой кузен Дадли умудрился проскользнуть мимо меня и начал баррикадироваться в комнате, соседней с моей, а мы с тетей и дядей сели за стол переговоров. В результате, мы пришли к следующему соглашению: я не достаю при них палочку, а они меня кормят, поят и не обращают на меня никакого внимания. Я только не пойму, они что, не в курсе существования беспалочковой магии?